Сначала хотела прославиться. Мечтала переспать с Кинчевым – увы...
Потом – разбогатеть. Потом – чтобы Бог ее спас и она не покрыла все тело татуировками. Хотела построить дом своей мечты. Прыгнуть с парашютом – не сложилось, страшно. Стремилась ни от кого не зависеть.
Но в сказочной стране, Австралии, где такие просторы, что душа поет, Дашу озарило: зависимость – признак мудрости. Мы ведь все зависим от кого-то. В детстве – от родителей, которых вдруг начинаем за это ненавидеть, желая свободы и не понимая, что значит это слово, что за свобода такая и можно ли ею напиться так, чтобы не заработать белую горячку. Страх, что придет некто и свободу отнимет, что без костылей не выживешь – не на кого будет опереться. Этот страх иногда такой едкий, что разъедает душу, и мы так и остаемся на всю жизнь несчастными великовозрастными подростками.
Даша, правда, была счастливым великовозрастным подростком. Но там, под чужими звездами, ей показалось, будто она упускает нечто важное, какую-то значительную часть жизни, которая бывает не всегда, а зависит от того, сколько тебе лет, – ну это как в семнадцать не целоваться, не пить лихо мартини, а сидеть в душной комнате и читать «Общество потребления» Бодрийара под шум и ярость вагнеровских «Валькирий».
Зависимости хотелось до дрожи. То есть любви.
Она ехала в машине с Витей, посматривала на его профиль, слушала новый альбом и представляла себя с ним... не навсегда, и не до первой ссоры, и не до той границы, когда становится лень заниматься чужой жизнью, а за чертой своего эгоизма, где-то там, где ты сливаешься с человеком и не можешь без него жить, какой бы он ни был.
У нее не получалось. И от этого было грустно. Она любила его. Но только сейчас – когда не надо было думать о будущем. Пока было весело. Пока все это было игрой.
Он просто замечательный. Такой талантливый... Но у них никогда ничего не выйдет, потому что Витя – в образе. И панцирь прирос к телу – отодрать его можно только с мясом. Витя уже не изменится. Это и хорошо – цельная личность и все такое, и плохо – ничего нового не произойдет.
Никаких открытий чудных.
Нужен кто-то другой.
Ни в коем случае не каменная стена. Она не выдержит, если ею будет кто-либо управлять. Или хотя бы попытается.
Поэтому ей и нравились творческие личности – вроде и крутые, и независимые, но в любом художнике была эта подкупающая ранимость, нежность, незащищенность.
А вот в Даше всего этого не было. С годами она превратилась в настоящую стерву и беспрекословного лидера.
Но в то же время ей самой управлять не хотелось. Милый муж в углу, украшение интерьера, подай- принеси, как Захар, – не для нее. И что остается? То, чего нет на свете...
В Москве Даша была уже неделю. Встретила недавно Оксану – та, кажется, возглавила какой-то новый журнал.
Оксана немного испугалась, когда увидела Дашу, но взяла себя в руки – все-таки она теперь не девочка на побегушках, а заместитель главного редактора! За машину, правда, поблагодарила несколько униженно, чем сама себя огорчила.
После решительного провала всех Оксаниных надежд к ней приехал Валера и отдал ей коробочку в красивой упаковке, в которой лежали ключи от нового красного мини-«Купера» и бумажка с извинениями. Щедро. По слухам, новая книга Даши – та, которую написала Оксана, продавалась как сумки от «Марк Джейкобс» с девяностопроцентной скидкой.
– Ну как дела? – спросила Даша. – Замуж выходишь?
– Скорее нет, чем да, – не очень радостно улыбнулась Оксана.
Разговор с Захаром состоялся на следующий вечер после презентации Дашиной книги.
– Захар... – выдохнула она в трубку.
Девять вечера – а он даже сообщение не послал.
– Что?! – с недовольством рявкнул тот.
– Ты в порядке? – прошелестела Оксана, в ужасе представив, как он орет: «Да пошла ты на хрен, дура! Видеть тебя не желаю!»
Но в ответ послышалось бормотание, из которого Оксана разобрала только «похмелюга» и «пить».
Через час она была у него – с таном, четырьмя литрами минеральной воды, супом харчо из пакетика и упаковкой алказельтцера.
– Пива... – промямлил Захар.
И Оксана пошла за пивом.
К полуночи он пришел в сознание.
– Оксан, ну ты даешь! – Захар покачал головой.
– Это она украла мою книгу! – Глаза у нее сузились от злости.
– Да?
– Да!
– Да все равно! – отмахнулся он. – Зачем ты писала про нее все эти гадости?
– Наверное, затем, чтобы Даша на этих гадостях сделала большие деньги! – отрезала Оксана.
– Не знаю, не знаю...
– Захар! Ты на чьей стороне?! – возмутилась она.
– А что, я должен быть на чьей-то стороне? – удивился он.
Оксана одеревенела.
– Я думала, ты меня любишь, – промямлила она.
– Оксана... – взмолился Захар.
– Ты меня любишь?! – завопила Оксана. – Просто скажи!
Он молча уставился на нее.
– Ты хотел на мне жениться! – понесло ее. – Что ты за человек такой?! Я простила тебе Дашу, я... – Она вдруг стала задыхаться. – Зачем ты меня мучаешь?!
Очень хотелось плакать, но она еще не все сказала, голос срывался, из глаз текли слезы, а Оксана издавала судорожные всхлипы – нечто вроде карканья. Наверное, все это выглядит ужасно! Она побежала в ванную, чтобы не дать ему возможности насладиться этим убогим зрелищем.
Тук-тук-тук.
– Оксана... – Захар просился внутрь.
– Подожди! – рявкнула она и включила воду.
Умывшись, отперла дверь и вышла в коридор, где и остановилась, засмотревшись на свою сумку. Надо уехать. Но сил не было – хотелось привалиться к мягкой спинке кресла и часов семьдесят смотреть телевизор.
Захар отвел ее в комнату, выдал спортивные штаны, налил чаю.
– Оксан, поверь, я очень хорошо к тебе отношусь, – сказал он. – Наверное, это не любовь, но мне было хорошо с тобой.
– Было?.. – прошептала она, отвернувшись.
– Ты же видишь, у нас ничего не получается. – Он взял ее за руку. – Мы не подходим друг другу.
– У тебя ни с кем не получается! – мстительно заметила Оксана.
– Увы, – усмехнулся он.
– Но в чем дело? – воскликнула она.
– Дело в том... – Захар отпустил ее, лег на диван и подложил руки под голову. – В том, что я не знаю...
– Чего хочешь, – подытожила Оксана. – Здорово. А можно было не вмешивать меня в твои духовные искания?
– Вообще-то, ты была не так уж против. – Он зыркнул глазами.
Это правда.
– Ладно, давай не будем ссориться, – решила она. – Хочешь еще чаю?
Они очень мило посмотрели два-три фильма, заснули на одной кровати, обнявшись, но без секса, а на
