Глашей.
Они наняли такси и отправились на Петровку, в тихий приличный ресторанчик, где устроились на улице.
– Опохмелись, что ли, а то на тебя без слез нельзя смотреть, – посоветовала Глаша.
Андрей попросил водки.
– Где ты откопала этот свитер? – он с подозрением взглянул на свой черный джемпер с молодежным рисунком.
– Все «Дизель». Я думала, тебе понравится.
– Ну, ага! – кивнул Андрей. – Я выгляжу, как подписчик журнала «GQ».
– А ты разве не такой? – усмехнулась Даша.
Андрей задумался.
– Я… не такой, – произнес он в конце концов. – Ты что, не веришь, что люди меняются?
– А ты?
– Бл…! – выругался Панов. – Когда же я сдохну?! Глаша! Что тебе от меня нужно? А?
Принесли водку. После первой же рюмки ему стало веселее. Глаша больше не раздражала своими душеспасительными беседами.
– Привет, – послышался сзади мужской голос.
Андрей обернулся и увидел Германа.
«Сплю», – решил он.
– Садись, – пригласила Германа Глаша.
Брови Андрея полезли наверх.
– Я что-то пропустил? – поинтересовался он и налил себе еще водки.
Глаша с Германом сидели напротив него и с неподдельным интересом следили за тем, как Андрей пьет водку. Ради забавы он черпал ее чайной ложкой. Его собеседники молчали.
– Вы знакомы? – спросил Андрей только ради того, чтобы начать разговор.
– А ты как думаешь? – произнес мрачный Герман.
– Я вам не мешаю? – Андрей потянулся за черным хлебом, но Глаша хлопнула его по руке.
– Я начну, – сказала она. – Ты, Андрей, знаешь условия договора. Но ты не знаешь, что договор заключен с нарушениями, без соблюдения необходимых формальностей… хотя большого значения это не имеет. Мы не готовы судиться. Но после доверительного разговора с Германом и еще кое с кем мы пришли к выводу, что должны тебе помочь. Если ты, конечно, к этому готов.
– Ничего не понимаю, – признался Андрей.
– Он тупой, – отозвался Герман. – Я же тебе говорил, – повернулся он к Глаше.
– А ты кто вообще? – Андрей смотрел только на Глашу.
Она прикусила губу.
– Будем считать, что я твой ангел-хранитель.
– Ангел?! – воскликнул Андрей. – Твою мать, бабушка! Да что за чушь! Ты – ангел?
– А что? – Глаша, похоже, обиделась. – Почему нет-то? После того, как ты заключил сделку, я за тобой присматривала. Любой договор можно оспорить по ряду причин. К счастью, у нас эти причины есть. Так что…
– И что? – перебил Андрей. – Меня… – он покосился на Германа. – Отпустят?
– Не спеши, – Герман достал сигариллы с ванильным запахом.
– Я говорю, хорошо?! – рявкнула Глаша. – Ты его запутаешь, – пояснила она. – Андрей. Все действительно не так просто. Если ты готов расторгнуть договор, то тебе пойдут навстречу. На их условиях, – она кивком головы указала на Германа.
– И какие условия? – Андрея потянулся к водке, но Глаша отодвинула графин.
– А условия такие… – вступил Герман. – Ты остаешься в живых, но возвращаешься к тому, с чего мы начали.
Андрей в недоумении уставился на собеседника.
– Ты заключаешь сделку с твоим другом Сергеем и вкладываешь в нее все свои деньги.
– Что?
– Ты слышал.
– Я слышал, но не понял, – Андрей моргал глазами. – Зачем?
– Это будет честно, – вмешалась Глаша. – Вы аннулируете условия контракта, и ты возвращаешься на исходную позицию. Понимаешь?
– А Маша… Катя? Они будут?
– Конечно, будут! – успокоила его Глаша. – Никуда не денутся!
– П…ц… – расстроился Андрей.
– Я же тебе говорил! – обрадовался Герман и подмигнул Глаше. – Наш мальчик, наш…
Он не мог не глядя. Если это вообще тот самый шанс. Если это не сон. Не бред.
– Мне надо подумать, – сказал он.
– У тебя есть только двенадцать часов. В восемь утра ты должен принять решение, – заявил Герман.
– Почему двенадцать? – растерялся Панов.
– Ну, я пошел, – Герман отодвинул стул.
Глаша накрыла руку Андрея ладонью.
– Послушай…
– Ничего не хочу слушать. Извини. Ничего личного. Мне надо идти. Времени мало, – на одном дыхании выпалил Андрей и сбежал, опрокинув плетеное кресло.
На углу Столешникова и Малой Дмитровки он расхохотался.
Смех – это просто истерика? Защитная реакция? А не лекарство от всех болезней? Не эликсир жизни?
«Чушь…» – думал Панов.
Казалось, будто он на глазах становится прозрачным – вот исчезают пальцы на руке, локти, плечи…
Он не хотел умирать.
И он не намеревался так жить.
Третьего варианта не было – и это сводило его с ума.
Ребенок. Девушка. Потянет ли он все это на зарплату официанта или заправщика на бензоколонке?
Он видел много фильмов о большом счастье маленького человека, он когда-то читал Чехова, иногда мечтал о жизни где-нибудь в глуши, но все это были пустые хлопоты, игра контрастов, зарисовки с Марса.
Андрей был не настолько наивен, чтобы пообещать себе: «Я справлюсь». Он никогда не считал, что просто жить: дышать, просыпаться утром, ощущать холод, тепло, чье-то тело, вкусы, запахи – важно само по себе, без нюансов. Без разницы между «Бон Аквой» и «Эвианом», квартирой на Покровке и конурой в Бутове, вкусом горячих свежих крабов и привкусом синтетического салата из крабовых палочек.
Он сдохнет от такой жизни.
Лучше было бы жениться на Даше.
Но он не женился.
И тому есть причина.
Он не мог найти себя в этом большом мире. Как вампир, смотрелся в зеркало, не в силах увидеть собственное отражение. Он – существо, которое живет чужими мечтами, смотрит на мир чужими глазами, пьет чью-то кровь и не ощущает жизни в своих холодных руках.
К счастью, Катя была дома.
– Мать твою! – воскликнула она. – Что с тобой?
Катя, признаться, тоже выглядела не лучшим образом: непричесанная, в каких-то домашних одежках.
