производству напитка, была готова выложить кругленькую семизначную сумму.
В рекламном агентстве «Родэйл» все считали рекламный проект напитка «Олд Фейтфул» очень выгодным, но безнадежным. Никому не нравился этот напиток, трехсотграммовая бутылочка которого вызывала громоподобную отрыжку, часто не проходившую в течение нескольких дней. Как-то во время вечеринки подвыпивший Пит Арчибальд предложил шуточную рекламу: «Вы никогда не забудете шипучий напиток „Олд Фейтфул“, потому что он вам этого не позволит!».
И вот теперь, лежа в одиночестве в доме Августина, Макс Лам смаковал перспективу воскрешения напитка «Олд Фейтфул» с помощью всего одного рекламного девиза. Это могло сделать его легендой на Мэдисон-авеню. Для вдохновения Макс листал «Справочник покупателя». До рассвета он придумал различные аллитерации, каламбуры и метафоры. О Бонни Макс и не вспоминал.
В конце концов, он придумал нечто такое, что, по его мнению, звучало как хорошая шутка для подростков и одновременно как удачная острота для молодых людей: «Напиток „Олд Фейтфул“ пощипывает вас в таких местах, о существовании которых вы и не подозревали!».
Макс настолько возбудился, что не мог уснуть. Он еще раз попытался дозвониться до своей квартиры в Нью-Йорке. Бонни дома не было, но она оставила ему сообщение, которое временно заставило Макса забыть о шипучем напитке «Олд Фейтфул». У него начало покалывать шею под воротником рубашки, потом шея вспотела, и в таком лихорадочном состоянии Макс пребывал до самого утра.
Эти симптомы не удивили Макса. Перспектива встречи с женой означала новую встречу с полоумным похитителем. Только идиот не испугался бы этого до чертиков.
Глава 29
Кусака приходил в сознание с ощущением того, что находится где-то, где не был уже двадцать два года — в кресле дантиста. Ему казалось, что дантист навис над ним, и Кусака чувствовал, как большие, ловкие руки копошатся у него во рту. Когда Кусаке последний раз ставили пломбу, он машинально прикусил дантисту большой палец правой руки. Но на этот раз его усыпили с помощью ружья, стреляющего шприцами со снотворным.
— Лестер Мэдокс Парсонс! — Дантист попытался разбудить его.
Кусака открыл глаза, но их застилала пелена. Постепенно из психоделического тумана выплыли борода с проседью и ухмылка. Дантист в пластиковой шапочке для душа? Кусаку передернуло.
— Что-о-о? — промямлил он.
— Расслабься, шеф.
Низкий смех дантиста прокатился по черепу Кусаки, словно товарный поезд. Рот у него был широко открыт, как будто Кусака приготовился к тому, что ему будут сверлить зуб. «Ну, давай, — подумал Кусака, — побыстрее заканчивай со всем этим».
И тут он услышал жужжание. Отлично!
Но жужжание не во рту, а в ушах. Мухи. У него в ушах летают проклятые мухи!
— Уффф! — Кусака резко помотал головой. Голова болела. И ко всему его еще неожиданно окатила волна соленой воды. Кусака откашлялся, но все равно в выступающей нижней челюсти, как в цистерне, скопилась какая-то теплая жидкость.
Теперь он окончательно проснулся. И все вспомнил. Туман в голове рассеялся. Кусака увидел костер. Иди, потную и босую. И молодую новобрачную, Бонни, которая обнимала гада, выстрелившего в него.
— Эй, Лестер. — Это был не дантист, а одноглазый псих, держащий в руках пустое ведро.
Но Кусака явно чувствовал холодный стальной предмет, распиравший его челюсти. Предмет этот врезался в небо, прищемив нежную ткань под языком, и был он настолько тяжелым, что голова Кусаки наклонилась вперед. Нечто такое, что торчало диагонально вверх от подбородка ко лбу.
Какой-то тяжелый стержень. Кусака сконцентрировал взгляд, сведя глаза в одну точку. Стержень был красного цвета.
Ох, проклятье.
Он заскулил, пытаясь встать, но ноги не слушались. Ватными руками Кусака попытался вытащить предмет, распиравший ему рот, но безрезультатно.
Сцинк показал ему небольшой хромированный ключ и сказал:
— Фирма гарантирует.
— Не-е-ет!!
— Ты застрелил моего друга. Ты назвал его ниггером. — Сцинк тяжело вздохнул. — Ты избил женщину, бросил ее на дороге, украл обручальное кольцо ее матери. Так что мне с тобой делать?
— Пррр…
— Конечно.
На берегу появились Иди, Бонни и Августин. Сцинк опустился на корточки рядом с Кусакой.
— Как и многие другие виды, ты уже давно должен был вымереть. Слышал когда-нибудь о Чарльзе Дарвине?
Кусака закивал головой, и с его ресниц вспорхнули москиты.
— Вот и хорошо. Значит, ты понимаешь, что должно произойти. — Сцинк обернулся к своим спутникам. — Скажите кто-нибудь мистеру Лестеру, где мы находимся.
— Крокодиловы озера, — сообщил Августин.
— Да, вот именно. — Сцинк поднялся. Он еще раз продемонстрировал хромированный ключ. Только этот ключ мог отпереть устройство «Клуб», распиравшее челюсти Кусаки.
Сцинк швырнул ключ в волу.
— Заповедник дикой природы Крокодиловы озера. Угадай, почему он так называется.
Кусака мрачно уставился на крути на воде, расходившиеся в том месте, куда шлепнулся ключ.
Один раз они остановились на дороге № 905, Сцинк подобрал мертвую гремучую змею.
— Только не говорите мне, что по вкусу она похожа на цыпленка, — сказала Иди.
Губернатор, решив выглядеть шокирующе, намотал змею себе на ногу. А Иди он ответил, что она слишком хорошенькая, чтобы быть такой циничной. Оторвав у змеи погремок, Сцинк преподнес его Иди в качестве сувенира.
— Всю жизнь об этом мечтала. — Иди сунула погремок в пепельницу.
Потом они бросили машину, и Сцинк соорудил факел из смолистой сосновой ветки. Почти два часа он вел их среди развесистых американских платанов, метопиумов, фиговых и красных деревьев. Кусаку Сцинк тащил на плече, словно мешок с овсом, в правой руке он держал факел, а в левой — чемодан французского инженера. Иди Марш следовала за ним по тропинке, ширины которой хватило бы разве что для кролика. Далее шагала Бонни, а замыкал процессию Августин, который нес (по указанию Сцинка) дротиковое ружье и противоугонное устройство «Клуб». Полицейский револьвер торчал у него за поясом джинсов.
В конце концов они вышли на небольшую поляну, в центре которой закопченными камнями был выложен круг для костра. В нескольких ярдах от кострища стоял проржавевший фургон с поблекшей оранжевой полосой на борту и рядом красных фонарей на крыше. Бонни и Августин подошли поближе к машине, это оказалась старая «скорая помощь» графства Монро без колес, стоявшая на шлакобетонных кирпичах. Августин открыл заднюю дверцу и удивленно присвистнул. Салон оказался полным старых книг.
Губернатор усадил Кусаку на землю, прислонив спиной к шероховатому стволу дерева. Потом перешел на другую сторону поляны, разгреб листья и ветки, под которыми оказался коричневый брезент. Нырнув под него, губернатор извлек банку панировочных сухарей, банку растительного масла, двадцатилитровый бак с водой и средство от насекомых.
Затем Сцинк принялся собирать сухие дрова для костра, и в этот момент к нему подошла Иди Марш.
— Где мы? — спросила она.
— Посреди вечности.
— Но почему?
— Потому что нет лучшего места.
