За дверью действительно стоял еще один, а в комнате секретарши Хансен нашел еще двух. Эти двое уютно устроились за столиком Пегги. Выпивка во время несения службы была строго запрещена. Правда, трезвый, строгий Рокк принадлежал к тем начальникам, которые при случае закрывают не то что один глаз, а сразу оба, когда их подчиненные из каких-то там карманов достают свои «эликсиры». Но сегодня Рокк держал глаза открытыми. Оба парня были совершенно трезвы. Когда Хансен вошел, один из сидевших за столом громко хлопнул игральной картой по колоде в руках своего партнера и объявил:
– Готов! Совсем готов, мой милый!
Хансен рассердился на себя. До сих пор не взял себя в руки как следует! Стоило ему услышать это «готов!», как он тотчас же невольно сделал шаг назад. Игроки за столом заметили это, и один из них без стеснения ухмыльнулся и подбородком указал Хансену в уголок у двери.
– Вон туда, мой мальчик!
В углу, рядом с дверью, на стульях для посетителей, сидели рядышком Пегги, Шукк и Франтишек. Шукк, развалясь, просматривал газету. Естественно, он не был в состоянии прочесть и строчки. Шукк был бледен как полотно. Мешки под глазами отвисли. Но это могло быть только результатом его образа жизни и никакого особенного значения не имело.
– А, ты тоже уже здесь? – сказал он мрачно. – Ну и дела! Они сейчас занимаются Коллинзом.
Хансен разыграл ничего не понимающего.
– Да что здесь происходит?
Ответил Франтишек, искоса и боязливо взглянув в сторону «игроков»:
– Какой-то дектор, мистер Хансен!
– Он хотел сказать: «детектор лжи», – пояснил Шукк.
Франтишек решил развлечься. Достал из кармана маленького чертика из красной резины, которого он добыл на толкучке. Если сжать между пальцами упругую рожицу, то чертик высовывал язык, Франтишек сунул чертика под нос Пегги. Пегги от неожиданности вскрикнула, и те двое, у стола, бросили карты.
– Эй, парень, перестань безобразничать!
Чертик был отобран.
Дверь распахнулась. Тот, что стоял на посту у входной двери, подмигнул.
– Хеллоу, мистер Хансен?!
Хансен встал. В комнатке стало очень тихо. Стоящий у двери дернул головой.
– А ну, давай, твоя очередь!
«Сдайте оружие!»
Дверь, ведущая в тир, была из толстенной стали. Открыть ее можно было только с большим трудом. За дверью – лестница в подвал, и там стоял еще один охранник. Хансен не успел спуститься вниз, как его сильно кто-то толкнул. Это был майор Коллинз. Свой пиджак он нес под мышкой, рукава закатаны выше локтей. Полное скуластое лицо влажно от пота, волосы приклеились ко лбу. Коллинз пронесся, ни на кого не обращая внимания. Он выглядел так, что было ясно: полковник Рокк испробовал на нем все свое искусство. А вот и полковник. Улыбаясь, ждет его в дверях.
– Хеллоу, мистер Хансен! Рад вас видеть… Сдайте оружие, прошу!..
Хансен достал из кобуры пистолет и положил его на открытую ладонь полковника. Пронеслась мысль: «А не это ли твой последний шанс, Хансен?» Но он тут же спохватился и, принужденно улыбнувшись, вошел в подвал. Полковник задержался. Он передал связку ключей одному из своих парней со словами:
– Проверьте-ка его сейф!
Парень побежал вверх по лестнице, а полковник вошел вслед за Хансеном и притворил за собой дверь. Щелкнул замок.
Посредине подвала стояло глубокое кресло. Несколько ламп были направлены на него. За креслом стоял небольшой столик, на котором помещался «детектор лжи». Вполне безобидный на вид аппарат размерами с крупный радиоприемник. От него тянулись к креслу какие-то провода и резиновые трубки с блестящими пряжками и круглыми электродами на концах. Натянутое белое полотно отделяло кресло от «детектора».
Хансен сбросил пиджак, расстегнул рубаху и сел в кресло, проделав это так невозмутимо, что доктор в белом халате хлопнул в ладоши и доброжелательно ему улыбнулся. Любопытной фигурой был этот доктор. В свои тридцать пять лет он добился значительной известности как психолог; в главном управлении он также был на хорошем счету. Правда, злые языки утверждали, что доктор или спивается, или уже совсем спился. Но о чем ни говорят злые языки…
– Хеллоу, Хансен! – доктор говорил, не вынимая изо рта зажженной сигареты, и поэтому слова выходили какими-то скомканными. – Держись, приятель!
Доктор пристегнул к запястью левой руки Хансена один из электродов, потом опустился на колени, поднял правую штанину и пристегнул к ноге Хансена второй. Хансен почувствовал прикосновение холодного металла к икре. Коснулся металл и кончиков пальцев на левой руке. Хансен каждый раз морщился: холодный металл он теперь ощущал повсюду. Он даже сделал движение рукой, и доктор тотчас же заметил:
– Не бойся, мой дорогой! Тебе совсем не будет больно, мы все вытащим из тебя, как больной зуб…
Рокк молча наблюдал за подготовкой. Потом подошел ближе и протянул Хансену какую-то бумажку.
– Подпишите, что вы добровольно решили подвергнуться исследованию, – сказал он.
Хансен внимательно перечел записку. Отказываться было нельзя, да и никто не ожидал, что он будет отказываться. Заранее изготовленная, даже типографским способом отпечатанная расписка. Пустая формальность. Хансен подписал. Полковник внимательно следил за каждым его движением, глаза его за толстыми стеклами очков стали совсем лисьими.
– Вы абсолютно здоровы?
– Да.
– Находитесь ли вы под влиянием наркотиков, снотворных средств или алкоголя в данную минуту?
– Нет.
Теперь полковник протянул своему «пациенту» еще одну записку. На ней ничего не было написано. В руку вложил карандаш.
– Напишите любое число между нулем и девятью, – предложил он.
Полковник отвернулся и отошел на шаг.
– Записку отдадите доктору, я не должен знать числа.
«Штучки»! – подумал Хансен презрительно. Написал и подал записку прямо в протянутую руку доктора.
Тот быстро взглянул на записку и второй, рукой тут же просигналил полковнику. Сперва пять растопыренных пальцев, потом еще два. Итого, стало быть, семь. Полковник с каменным лицом принял эти знаки к сведению.
– Вы же знаете, как все это у нас делается, Хансен? Вы ведь не новичок… Итак, отвечайте только, «нет». Даже тогда, когда я назову ваше число.
Хансен кивнул:
– Хорошо, начинайте!
– Один?…
– Нет.
– Два?
– Нет.
– Три?
– Нет.
Доктор следил за своим аппаратом. Из него выбегала лента миллиметровой бумаги. Острый штифт рисовал на ней дрожащую кривую.
– Пять?
– Нет.
– Семь?
– Нет.
Кривая вдруг дернулась вверх: Хансен ожидал после пяти – шесть! Доктор удовлетворенно
