- Вы как нельзя лучше подходите мне.
- Я запомню это.
- Я этого и хочу, - сказала Джоанна.
Её голос дрогнул, ясные голубые глаза встретились с его глазами:
- Мне нравятся люди, которые говорят то, что думают, даже если они говорят мне вещи, которые я не хотела бы слышать. Поступая так с другими, я надеюсь, что и они ответят мне тем же, и к чёрту все эти политесы между друзьями. Если вы не уйдёте, то увидите, что я говорю правду.
- Это приглашение? - спросил Алекс.
- К чему?
- Это приглашение остаться?
- А вам оно надо?
- Думаю, что нет. - Теперь в её лице он видел даже больше характера, чем вначале. В первый раз он почувствовал немалую силу и самоуверенность, скрывавшиеся под её нежной, женственной оболочкой. - Если вам надоест моё общество, вы заявите мне это со всей откровенностью, я правильно понял?
- Да. Знаете, что даёт то, что ты честен с людьми. Прежде всего, это экономит всем так много времени и боли. А сейчас я назову вас самым неуклюжим медведем, если вы, наконец, не усядетесь, давайте же обедать!
Алекс удивлённо прищурился, Джоанна скорчила гримаску, показав ему зубы, он улыбнулся, и они оба рассмеялись.
Они ели мицутаки - белое мясо цыплёнка, тушенного в глиняном горшочке и приправленного ароматными травами. Когда с цыплёнком было покончено, они выпили отличный бульон. Всё это сопровождалось несколькими чашечками горячего сакэ, который восхитителен в горячем виде и невкусен в холодном.
В течение всего обеда они оживлённо беседовали. Алекс находил разговор с Джоанной приятным и ненатянутым, и действительно, им было настолько легко общаться друг с другом, что со стороны это выглядело, как будто долгие годы они были лучшими друзьями. Они говорили о музыке, японских обычаях и искусстве, о фильмах и книгах, рассказывали случаи из жизни. Алексу очень хотелось упомянуть имя Лизы Шелгрин. Как отреагирует Джоанна? Временами у него появлялась способность определять, виновен или нет подозреваемый по его реакции, по мимолётному выражению лица в момент, когда ему предъявляли обвинение, по оттенкам голоса и по ещё более слабым изменениям, происходящим в глубине глаз. Однако, у Алекса не было желания затрагивать тему исчезновения этой Шелгрин, пока он не услышит собственную историю Джоанны: где она родилась и выросла, где она училась петь, почему она приехала в Японию и как она дошла до 'Прогулки в лунном свете' в Киото. Биография Джоанны Ранд могла бы своим содержанием и правдоподобием убедить его, что она действительно была той, за кого себя выдавала, и что её сходство с пропавшей женщиной по имени Лиза Шелгрин - только случайность. Тогда ему вообще не пришлось бы поднимать материалы этого дела. Таким образом, было важно, чтобы она большую часть обеда, ничего не подозревая, рассказывала о себе. Трудность была в том, что она не хотела это делать: не из зловредности, но из скромности. Обычно Алекс неохотно рассказывал о себе даже близким друзьям, но как ни странно, в её компании эта сдержанность исчезла. В какой-то момент он почувствовал себя так, как будто разговаривал с собой. К концу обеда, пытаясь разговорить Джоанну о её прошлом, он сам рассказал ей почти все о себе.
- А вы действительно частный детектив? - спросила она.
- Да.
- В это трудно поверить.
- Почему? А как я выгляжу - как хирург, делающий операции на мозге?
- Я хотела сказать, где ваше форменное пальто?
- В химчистке. Они пытаются вывести эти ужасные пятна крови.
- А вы носите оружейную перевязь?
- Она уже натёрла мне плечо.
- А вы вообще-то носите оружие?
- В моей левой ноздре спрятан небольшой пистолет.
- Понятно. А если серьёзно?
- Японское правительство проверяет американских туристов на предмет огнестрельного багажа. Как бы то ни было, пока я здесь, я не намерен участвовать в дуэлях.
Алексу нравилось даже то, как она смеялась: искренне и музыкально, без тени девчоночьего хихиканья. Джоанна сказала:
- Я ожидала, что частный детектив... ну, слегка потрепанный...
- Покорнейше благодарю.
- ... скрытный, всегда смотрящий через плечо сверлящим взглядом, вооружённый до зубов, чувствительный и в то же время хладнокровный, даже циничный, всех посылающий к чёрту.
- Сэм Спейд в исполнении Хэмфри Богарта.
- Точно.
- Моя работа во многом не соответствует этому представлению, - сказал Алекс. - Я сомневаюсь, что такое вообще может быть в жизни. Мы делаем в основном обычную работу, редко что-нибудь опасное. Расследовать убийства приходится гораздо реже, чем это внушают нам авторы детективов. По большей части мы занимаемся расследованиями, связанными с разводами, слежкой, собиранием материалов для адвокатов уголовных судов... Иногда мы занимаемся розыском пропавших лиц; часто работаем телохранителями у богатых и знаменитых или просто нервных людей. Большая доля работы компании приходится на установку и обслуживание систем сигнализации и снабжение магазинов и офисов, одетыми в форму агентами безопасности. Боюсь, что у нас даже вполовину нет той романтики, что у Богарта.
- Ну, ... может быть. и так, - сказала Джоанна. - И всё-таки это гораздо романтичнее, чем быть бухгалтером. - Она замолчала, чтобы насладиться нежным кусочком цыплёнка. Она ела так изящно, как это делают японцы, но со здоровым, неотталкивающим и очень возбуждающим аппетитом. Алекс исподтишка наблюдал, как она расправляется с цыплёнком и маленькими глоточками пьёт свой сакэ. Перекатывание её жевательных мышц, движение шейных мышц при проглатывании, утончённая линия её губ, когда она потягивала горячий напиток, рождали в нём откровенное желание.
Джоанна поставила чашку с сакэ и спросила:
- А как вы пришли к столь необычной профессии?
- В детстве я решил, что, когда вырасту, то не буду жить на грани бедности, как мои родители. Я думал, что любой самый последний юрист на земле также богат, как индийский раджа. Так с помощью небольшой стипендии и упорной работы по ночам мне удалось окончить колледж и юридическую школу.
- Summa cum laude? - спросила она.
Вздрогнув, Алекс спросил:
- А вы откуда знаете?
Она улыбнулась.
- Догадалась.
- Вам надо быть частным детективом.
- Самантой Спейд. А что произошло после окончания учёбы?
- Год я проработал в крупной чикагской фирме, специализировавшейся в корпоративном праве. Но, оказалось, такой образ жизни не очень-то мне подходит.
- Вы променяли перспективную карьеру адвоката на то, чтобы быть частным сыщиком? - спросила недоверчиво Джоанна.
- Она не была особо перспективной. Но одну вещь я выяснил точно: не все юристы богаты. Среднее жалованье фактически составляет двадцать пять тысяч долларов в год и ещё меньше, особенно у начинающего. Когда я был молодым, для меня это были большие деньги, но я быстро понял, что правительство будет отхватывать большой кусок в виде налогов. То, что мне удалось скопить, не оставляло надежды и на колесо от 'роллс-ройса'.
- А вы хотели жить, как те, что ездят на 'роллс-ройсах'?
- А почему бы и нет? Противоположное я испытал ещё ребёнком. Зная, что бедность не
