Ученый Динь восхищенно выдохнул воздух. Он почти наяву увидел всю сцену.
— Забраться под тигра! Должно быть, это незабываемое ощущение. Его зад наверняка источает ароматы.
— Он воняет, ты хочешь сказать. Тем больше причин поскорее затянуть узлы на его лапах… Когда мы принесли тигра в лагерь, воцарилась всеобщая радость: погонщики слонов и другие охотники приветствовали наш подвиг.
Правитель щелкнул пальцами с довольным видом.
— Ты спрашивал, насколько близки мы были? Вот насколько! — резюмировал он.
Легкий ветерок разбудил Черную Чесотку, он обнаружил, что плащ сполз со спины. Ему было очень уютно лежать, свернувшись калачиком, на соломе, покрывающей пол, он сожалел только об одном: сон был прерван, а во сне его нос чудесным образом вернулся на место. Он пощупал зияющую дыру и приписал свой сон близости слонов — их хоботы вызывали у него страшную зависть. Он прислушался, но вокруг царила тишина. Наверно, банкет уже закончился, и теперь проклятая знать дрыхнет, набив брюхо. Потом он повернулся на бок и недовольно заворчал. В теплой соломе он наткнулся на холодный и твердый предмет. Смахнув с него труху, он увидел при свете луны блеск металла. Заинтригованный, он хотел продолжить свои раскопки, как вдруг заметил фигуру, лежащую рядом с ним и тоже завернутую в плащ. Обуреваемый любопытством, он склонился над ней, но фигура внезапно вскочила, схватив тот самый блестящий предмет. Черная Чесотка широко раскрыл глаза — в последний миг он успел восхититься отблеском полной луны, сверкнувшей на тонком лезвии, прежде чем оно сразило его.
Доктор Кабан переживал свой звездный час. Никогда еще он не был так востребован. Накануне к нему обратились с просьбой осмотреть несчастного, который, казалось, подавился многочисленной россыпью зубов, но был убит ударом ножа в живот. А сегодня, когда врач готовился ко сну и размахивал своей ночной рубахой, разгоняя тараканов, пришли стражники и потребовали выполнить новое поручение принца Буи. Наверно, нужно настаивать на соответствующем вознаграждении за эти поручения? — беспокойно спросил он себя. Он знал, что некоторые на его месте не упустили бы шанс поживиться — что же, нужно уметь жить. С другой стороны, за участие в симпозиуме он получит немало и скоро станет важной фигурой в глазах своих коллег, так стоит ли давать пищу пересудам?
Моментально забыв о неподобающем занятии, доктор Кабан натянул кумачовую рубаху, достаточно свободную, чтобы спокойно дышать, и не слишком экстравагантную — нужно, чтобы локти ничто не стесняло, учитывая предстоящую миссию. Он шел за стражниками так быстро, как позволяли его маленькие ноги. Его огорчало, что за ним не прислали паланкин, чтобы с триумфом доставить во дворец, — принц Буи, несомненно, мог бы об этом подумать.
Рассвет едва брезжил: сторожа только что отбили пятую стражу. Чем человек беднее, тем раньше он на ногах, сказал про себя доктор Кабан при виде мусорщиков, собиравших промокшие отбросы. Их лодки, нагруженные всякой мерзостью, скользили беззвучно, словно призраки. Их сопровождали толпы нищих, которые, привидениями возникая из тумана, умоляли, чтобы им кинули что-нибудь съедобное — полузасохшее печенье или перезрелый плод.
Пробегая рысью мимо квартала харчевен, доктор Кабан бросил любопытный взгляд на «Проголодавшийся феникс», где, как он слышал, позавчера имела место грандиозная потасовка. Следов крови вокруг он не заметил, должно быть, никто не погиб.
Торопясь изо всех сил за стражниками, которые, несмотря на его положение, позволяли себе над ним посмеиваться, врач поднялся по лестнице суда, держась от них в стороне. Прежде чем толкнуть дверь холодного зала, уже знакомого ему, он остановился, чтобы отдышаться, принял мнимо-спокойный вид и вошел.
Два мандарина прервали беседу и поздоровались с ним, но доктор Кабан тут же заметил отсутствие молодого ученого Диня, явно слабонервного в отличие от своих друзей. Вчера он скомпрометировал себя, проявив малодушие при виде безобидного трупа, и убежал, прикрывая рот рукой и задыхаясь от рвоты.
— Господа, я вас приветствую. Полагаю, вы призвали меня, чтобы я пощупал еще одного молодца, убитого прошлой ночью? — сказал доктор Кабан, кивая в сторону бесформенной груды, накрытой простыней.
— От вас ничего невозможно скрыть, — ответил мандарин Кьен. Глаза его покраснели, он не выспался. — Это ужасное открытие сделал погонщик слонов, когда пришел покормить животных.
— Нам нужен совет выдающегося врача, так как ситуация становится критической, — добавил мандарин Тан. Он тоже был не в лучшей форме.
Ответ не заставил себя ждать.
— Поистине, вы обратились к нужному человеку. Я именно тот, кто вам нужен, — сказал доктор Кабан, задыхаясь от радости. — Оставьте меня наедине с трупом!
Мандарины отошли в сторону, а доктор приблизился к телу. Театральным жестом доктор Кабан откинул покрывало и склонился над мертвецом. И тут же отскочил в сторону.
— Вы не предупредили меня, что тело здорово разложилось, — воскликнул он, зажимая нос.
— Не надо болтать понапрасну, доктор Кабан, — сурово отрезал мандарин Тан.
Слуги стали потихоньку зажигать пирамидки благовоний, что было очень кстати, учитывая исходивший от мертвеца смрад.
— Хм, посмотрим, — сказал доктор, приглядываясь издали. — Да. Меня ввело в заблуждение отсутствие носа. Позвольте заметить, господа, не это стало причиной смерти.
Мандарины скептически переглянулись, но он продолжал:
— Нет, смерть наступила из-за кинжала, который вы видите — он вонзен в грудную клетку.
— А что еще вы можете сказать?
И так как мандарин Кьен проявлял нетерпение, то врач, деликатно прижав кусок ткани ко рту, занялся трупом. Ему нужно было распахнуть полы плаща, что часто делал при жизни Черная Чесотка, чтобы напугать своим зловонием окружающих. В складках затрепанного, затвердевшего от грязи плаща таились обрывки разноцветной кожи. Доктор Кабан удовлетворил свое любопытство, взвесив на руках связку монет,
