– Постой! – Хаген схватил её за руку, и девушка уставилась на него с искренним изумлением. – Разве истинная смелость в том, чтобы очертя голову бросаться в бой? Ты всегда казалась мне рассудительным человеком.
– Другого выхода нет, – возразила целительница. – Ты должен понять…
– Он прав, – сказал капитан. – Ты затеяла самоубийство, а я этого не допущу.
– Но, капитан…
– Слушай меня, – перебил Крейн. – Ты говоришь, что боишься не найти дороги из лабиринта? А если тебе кто-то поможет, справишься?
Целительница посмотрела на него с недоверием.
– Наверное, да… хм… думаю, тогда бы у меня всё получилось.
– Уверена? – спросил магус. Поразмыслив совсем недолго, она кивнула – теперь и впрямь куда уверенней. – Тогда давай попробуем. Я и «Невеста», мы укажем тебе обратную дорогу.
– Как?! – растерялась Эсме. – Вы же не целитель…
– Я капитан, – Крейн добродушно усмехнулся. – И мой долг – вытаскивать своих людей из всяких дурацких лабиринтов.
В глазах целительницы промелькнуло какое-то странное выражение, но уже в следующий миг она опустила голову и торопливо потянулась к сумке. Вытряхнув на одеяло её содержимое, долго водила рукой над плотно запертыми флаконами – тронула черный, вздрогнула всем телом и схватила красный.
Вздохнула – и выпила его залпом.
– Присмотри, чтобы сюда никто не зашел, – попросил Крейн, вспомнив о существовании Хагена. – Я на тебя рассчитываю.
Он встал за спиной Эсме и положил руку ей на голову, а пересмешник послушно отправился к двери. Но не успел он сделать и пяти шагов, как позади раздался странный звук, какое-то шипение. Обернувшись, Хаген увидел незабываемое зрелище.
Целительница сидела неподвижно; по её правой руке от локтя к кончикам пальцев струилось золотистое сияние, а левую она почему-то завела за спину. Лицо Эсме в эти мгновения казалось ослепительно красивым. Кристобаль Крейн преобразился по-настоящему: полыхающие крылья Феникса раскрылись, на миг взметнувшись до самого потолка, и сразу же простерлись над девушкой, словно желая её защитить от всех опасностей в мире. Это было так прекрасно, что пересмешник невольно затаил дыхание: он готов был смотреть на них целую вечность, хоть и понимал, что поступает нескромно, всё равно что подглядывая за парой, которая предается любви.
Он не услышал, как открылась дверь.
Он не почувствовал, как кто-то подошел и остановился рядом.
– Заступница, как они прекрасны! – благоговейно прошептал Нами. В глазах правителя Ямаоки стояли слезы. – Я благодарен Пресветлой Эльге, что она позволила мне увидеть такое!
Хаген понял, что не выполнил простейшую просьбу капитана, и что за это ему влетит. Сделанного не воротишь; он готов был принять наказание, но грядущее не имело никакого значения. И ещё пересмешник лишь теперь осознал, почувствовал – что значит быть пламенем.
Её левая рука взметнулась, легла поверх правой – крест-накрест. Она тоже светилась, но по-другому: это черное сияние Хаген уже видел несколько месяцев назад на острове Зеленого великана, и тогда Крейну пришлось несладко. «Заступница, помоги! – подумал оборотень, ощущая легкую панику. – Она же не хочет убить парнишку?!» Он шагнул вперед, но тотчас же отступил: неземной жар иного пламени надежно защищал не только Феникса, но и тех, кто был рядом с ним.
Два потока, черный и золотой, слились в один.
Сердца двух невольных зрителей отсчитали едва ли с десяток ударов…
Спящий задышал ровнее, на его щеках проступил румянец. Феникс поднял голову и безмолвно посмотрел на Хагена и Нами. Это был именно Феникс, а не Кристобаль Крейн: на пепельно-бледном лице горели алым нечеловеческие глаза, чей немигающий взгляд был мудр и жесток, его крылья были эфемерны, но их кажущаяся хрупкость и легкость обманула бы лишь безумца – это пламя могло сжечь что угодно. Эсме судорожно вздохнула и стала оседать на пол; в тот же миг огненное существо исчезло, уступив место Крейну – он подхватил целительницу так бережно, словно она была хрустальная. Отыскав пустую койку, магус уложил на неё девушку; Нами в это время бросился к сыну – убедиться, что теперь тот просто спит.
– Молодец, Хаген, хвалю, – сказал Крейн тихим безжизненным голосом. Пересмешник потупился. – Проследил, никого не впустил. Впрочем, это должно было случиться…
– Я н-никому не ск-кажу! – проговорил Нами, заикаясь. – К-капитан, вы можете просить меня о чем угодно, моя жизнь принадлежит вам!
– Не надо, Нами, – капитан «Невесты ветра» устало покачал головой. – Это её следует благодарить, а вовсе не меня. Я всего лишь побыл некоторое время маяком.
– Не будь на побережье маяков, ни один фрегат не справился бы с бурей! – возразил правитель. – Если бы я владел всеми сокровищами мира, то отдал бы их вам обоим без промедления, но… – он сокрушенно вздохнул. – Вы-то как раз и вернули моё самое дорогое сокровище с того света. Что мне сделать для вас, капитан? Пожалуйста, не отказывайте!
Крейн усмехнулся.
– Что ж, если так… – он достал из-за пояса какую-то потрепанную тетрадь. – Собственно, я всё равно хотел вас об этом попросить. В этих записях есть немало странностей… какие-то легенды, которые лично я услышал впервые… – При слове «легенды» в глазах Нами загорелся огонек. – Не могли бы вы прочесть это и подобрать в своем архиве какие-нибудь похожие истории? Пусть даже они будут самыми бредовыми…
Он хотел сказать что-то ещё, но в этот миг очнулась целительница – огляделась, попыталась приподняться на локтях, но не хватило сил. Её взгляд был затуманен, лицо побледнело – и всё-таки она хотела встать, словно кто-то невидимый подталкивал её в спину. Крейн взял её за плечи и заставил лечь обратно.
– У меня получилось? – прошептала девушка. – Он проснулся?
– Он просто спит, – сказал магус. – Тебе надо отдохнуть.
– Нет-нет… – она упрямо нахмурилась. – Сначала я должна…
– Спи! – Крейн немного повысил голос. – Я приказываю.
Тотчас же глаза Эсме закрылись, и она уснула – будто провалилась в сон. Её губы шевельнулись, но ни Хаген, ни Нами ничего не расслышали, а Крейн еле заметно улыбнулся.
Когда Хаген вышел из храма, солнце уже садилось за горизонт – лишь в этот миг пересмешник понял, что смертельно устал. Перед усталостью отступил даже голод, а ведь он ничего не ел почти сутки! «Потом, – решил магус. – Сначала я должен выспаться». Он еле успел добраться до «Невесты ветра», а в кубрике рухнул на койку, как будто умер – и спал до самого утра.
К счастью, без сновидений.
– Где Трисса?
Пейтон с явной неохотой оторвался от бумаг, которые усеивали весь стол – здесь были в основном счета от поставщиков. Магазинчик дядюшки Локка не приносил дохода, и товары пылились на складе; тем не менее, пересмешник говорил о возможном банкротстве со смехом.
– Она уехала. А что?
Хаген закрыл глаза, глубоко вздохнул. Шальная уверенность в своих силах, позволявшая ему входить в чужие дома столь же свободно и легко, как это делали их хозяева, вдруг куда-то подевалась. Взамен пришло давно забытое чувство: когда-то он так же стоял перед Хеллери и слушал нотации… нет-нет, всё было иначе! Пейтон ни разу не повысил голос на своего воспитанника, ни разу не закричал. Но отчего в таком случае ему кажется, что если добродушный дядюшка всё-таки рассердится, кое-кому не сносить головы?..
– Что-то случилось? – спросил Пейтон, спокойно глядя на племянника. – Ты сегодня бледный. Не заболел?
