объяснить. – Ты что-то хочешь мне сказать?
– Я… – Хаген от волнения охрип. Капитану нельзя лгать, это он помнил прекрасно и не собирался проверять на собственной шкуре, что получится, если нарушить правило. – Эта тетрадь… откуда она могла оказаться у Звездочета?
Крейн пожал плечами.
– Откуда угодно! Он мог отобрать её у какого-нибудь путешествующего ученого или забрать с захваченного фрегата. Нам-то что?
– Я думаю… – Хаген прикоснулся к странице кончиками пальцев и словно наяву ощутил легкий аромат цветов, чье название так и осталось для него тайной. – Нет, я точно знаю. Капитан, это почерк принцессы Ризель.
Вот так. Шаг сделан, теперь деваться некуда.
– Ризель?! – переспросил Джа-Джинни, не скрывая изумления. – Откуда ты знаешь?
Крейн смотрел на своего матроса, чуть склонив голову набок; взгляд был пристальный, изучающий – и холодный. Пересмешнику даже показалось, что в спину подул внезапный северный ветер. Он подобрался, заставил себя не прятать глаза.
– Да, мне тоже хотелось бы знать, – сказал Крейн без эмоций, словно речь шла о каком-то пустяке. – Ты, выходит, бывал и в Яшмовом дворце?
Это был хороший вопрос – ответ на него мог бы разом всё прояснить, оставив тайну Хагена в неприкосновенности. Пересмешник ответил, стараясь не выдать волнения:
– Бывал. Я… выполнял там одно поручение и видел много документов. В том числе и те, которые писала сама Ризель. Она… не всегда доверяет писцам.
– Но позволяет читать документы незнакомцу?
– Я видел их мельком… – Хаген всё-таки опустил голову, будто спрятался. – Служанка принцессы рассыпала стопку бумаг. Мне этого достаточно, чтобы запомнить и почерк, и текст.
Холодный ветер стал сильнее. Он не верит, понял Хаген с внезапным ужасом. В общем-то, прозвучавшие слова были чистой правдой, но если Крейн почувствовал, что его связывает с Ризель нечто большее, чем мимолетные дворцовые встречи, то…
– Кое-что проясняется. – Крейн встал, прошелся по комнате. – Выходит, это работа Ризель. Принцесса участвует в заговоре против отца и сочиняет фальшивую легенду?
– Которая потом попадает к Звездочету? – Джа-Джинни поджал губы. – Не думаю.
– А если легенда настоящая, откуда принцесса могла её взять? – спросила Эсме.
Пересмешник и Феникс переглянулись: им пришла в голову одна и та же мысль.
– Из Книги основателей, – сказал Хаген, видя, что Крейн молчит. – Той самой, которую мой клан утратил давным-давно.
– Как и мой, – негромко проговорил Крейн. – Как и все прочие…
Он протянул руку; Хаген лишь сейчас понял, что по-прежнему держит в ладонях открытую тетрадь, и бережно передал её капитану. Отдавать не хотелось. Тонкие желтоватые листочки как будто повернули время вспять, перебросили его вновь на ту каменную скамью…
«Я с ума сойду!..»
Крейн вновь посмотрел на него долгим взглядом – почувствовал? – но сказал совсем не те слова, которых Хаген ждал:
– Поздно уже… идите-ка вы все спать.
Эсме, щуря усталые глаза, вздохнула с облегчением.
Лодка остановилась у причала, где блестящая вода казалась не просто черной, а чернильной. «Прибыли!» – сказал кормчий, шмыгнув носом. Единственный пассажир – высокий мужчина в плаще с низко надвинутым капюшоном, – до сих пор сидел на корме без движения, как будто спал. Заслышав кормчего, он кивнул и бросил монету, которую тот поймал с истинно кошачьей ловкостью.
Путь, проделанный ими за ночь, был коротким и длинным одновременно. Этот пустынный причал располагался не так уж далеко от оживленных улиц Аламеды, но ступить на него мог не всякий, и потому горожане жили своей жизнью, притворяясь, будто их совершенно не волнует толстая цепь, перегородившая вход в огромный залив.
Сорок лет назад, когда правил отец нынешнего Капитана-Императора, по водам залива ходили большие лодки, украшенные разноцветными гирляндами и лентами, а раз в месяц непременно устраивался пир, на который иногда попадали и простые смертные, сумевшие обратить на себя внимание небожителей – певцы и художники, победители боев на Большой арене и первые красавицы города. Но времена изменились: новому Императору было не до пиров, а когда закончились войны – пришла болезнь. Двор, быть может, против воли, последовал примеру своего господина-затворника, и вот уже много лет прогулочные лодки чахли в доках. Мало кто из обитателей Яшмового дворца покидал его хотя бы три-четыре раза в год, хотя, конечно же, многим приближенным Императора, выполнявшим его особые поручения, приходилось делать это гораздо чаще. Ещё были курьеры: их перевозили на маленьких лодочках вроде той, которая оставила на причале человека в плаще.
Он огляделся – и не двинулся с места, чем немало удивил наблюдателей, спрятавшихся так, что человеческим глазом их обнаружить было невозможно.
Он стоял на месте до тех пор, пока не отворились высокие ворота.
Его пропустили в рай…
… – Её Высочество примет вас, сударь. – Дворцовый распорядитель был безукоризненно вежлив и холоден, как айсберг. Он знал, что разговаривает с необычным курьером, но не забыл ни на миг о разнице в положении. – Ждите.
Гость рассеянно кивнул, на миг отвлекшись от созерцания узора на обоях маленькой комнатки, где ему предстояло дожидаться аудиенции самой влиятельной и самой, по слухам, красивой женщины Империи. Ему предоставили покои, где можно было переодеться с дороги и отдохнуть, но сначала следовало выполнить дело, из-за которого он преодолел немалое расстояние, сражался с пиратами и морскими тварями.
А потом – отдыхать… быть может.
Здешние двери открывались бесшумно, но он всё-таки сразу почувствовал, что больше не один: принцесса была окутана нежным тонким ароматом, от которого слегка закружилась голова.
– Ваше Высочество… – Почтительный поклон, всё в точном соответствии с протоколом. – Я рад…
– Не надо церемоний, – раздался в ответ мелодичный голос – его, определенно, принцесса унаследовала от матери, которая происходила из клана Соловья. – Я знаю, что вы привезли план Кредайна и сведения о том, кто из влиятельных жителей города лоялен Императору, а кто – нет. Должно быть, дорога выдалась не из легких. Все ли сведения в целости и сохранности?
Конечно же, её интересовали документы…
– Да, Ваше Высочество.
Курьер выпрямился и взглянул на дочь Императора – чуть более пристально, чем следовало. Ризель была гораздо красивее, чем он ожидал, но это оказалась опасная красота: под широкими рукавами белого платья принцесса прятала кинжалы или какое-то другое оружие – это чувствовалось по тому, как лежали складки ткани, как двигались руки. Возможно, оружие даже отравлено, и не следует сомневаться, что она сумеет им воспользоваться.
Курьер украдкой улыбнулся – и у него было припасено кое-что на крайний случай.
– Что-то не так? – Ризель тотчас же насторожилась. Да, слухи о чутье принцессы тоже оказались правдой. – Вы что-то хотите мне сказать?
– Нет, моя госпожа. Вот… – он протянул ей толстый пакет, чуть подмоченный, но всё-таки целый. – Это всё, что я должен был вам передать.
О, да – там были сведения. Много. И ни слова правды, но ей об этом знать, конечно же, незачем. Их пальцы на миг соприкоснулись; кожа принцессы была холодна. Курьер, словно спохватившись, отступил на шаг – его роль была закончена, теперь следовало поскорее уйти за кулисы. Но принцесса отчего-то медлила его отпускать – неужели что-то заподозрила?
– Вы ведь понимаете, что последует за нашей встречей? – спросила Ризель, пристально глядя на него большими серо-голубыми глазами. – Вы это понимаете?
