Роскошная бальная зала с позолоченными люстрами и зеркальными стенами. Танцующие пары замерли в ожидании того мига, когда вновь польется музыка.
Библиотека с книжными шкафами до самого потолка…
Внезапно в глубине замка что-то загудело и зашипело, а потом послышалась тихая печальная музыка. Умберто лишь теперь заметил большой циферблат на главной башне и понял, что перед ним часы. Музыка сделалась чуть громче, в окнах зажглись огоньки: пир возобновился, танцоры закружились, словно и не останавливались никогда. У самого циферблата открылись две незаметные прежде дверцы: из одной показалась дама в белом платье, из другой – нарядно одетый кавалер. Фигурки приблизились друг к другу и стали танцевать, при этом движения их были на удивление правдоподобны. Даже громкое шипение, временами заглушавшее музыку, не могло разрушить удивительное волшебство.
– Какая тонкая работа! – восхищенно сказал Умберто. – Я никогда не видел ничего похожего. А откуда ты… – взглянув на Кузнечика, он осекся: парнишка стоял неподвижно, закрыв глаза, и по его щекам текли слезы. «Ох, Заступница! – подумал моряк. – У Крейна в прошлом сплошные тайны, Эсме и Джа-Джинни забыли свои детские годы, Хаген при любом воспоминании о том, что было с ним до „Невесты ветра“, делается нем как рыба… ты, малыш, тоже из их числа?» Он невольно протянул руку к юнге и вдруг почувствовал порыв холодного ветра и резкий толчок в грудь, как будто его ударила чья-то невидимая рука. Сообразить, что произошло, Умберто не успел: незнакомый голос произнес за спиной:
– Любуетесь?
Умберто резко обернулся и увидел в дверях лавки невысокого полноватого мужчину, который смотрел на них с добродушной улыбкой.
– Нет проблем, – прибавил торговец, неверно истолковав выражение его лица. – Я за это денег не беру.
– Благодарю, – сказал моряк, как бы невзначай заслоняя собой Кузнечика. Не стоило торговцу видеть, что юнга разревелся, будто обиженная девочка. – Они просто великолепны! Хотя тебе, мастер, об этом должны постоянно твердить.
– Ещё бы! – Улыбка хозяина часов стала ещё шире. – Работа Олерги, ныне покойной матушки нашего лорда. Им уже почти четыре века, а работают, как новенькие. Хотя, признаюсь честно, иногда они меня раздражают…
– Это ещё почему? – изумился Умберто.
– Куклы… – торговец пожал плечами, как будто это слово всё объясняло. – Час за часом, день за днем они повторяют одни и те же движения. Я их уже выучил наизусть!
– Но разве может быть по-другому? – спросил Кузнечик и шмыгнул носом. – Они же неживые!
– Для магии клана Краффтер нет ничего невозможного! – наставительно проговорил хозяин часов. – Вы, верно, здесь впервые и ещё не слыхали про слугу лорда Вейри? И о кошке госпожи Марлин вам тоже не рассказывали?
Матрос и юнга покачали головами.
– Ну-у, Марлин вы вряд ли увидите, а вот Деревяшка – другое дело, – сказал торговец, словно размышляя вслух, и продолжил более уверенным тоном: – Наш повелитель несколько лет назад создал человека из дерева и металла. Говорят, такое существо называется «голем», но мы зовем его Деревяшкой. Оно умеет работать по дому и в саду… в общем, делает все, только не разговаривает.
– Так этот… голем… он живой? – растерянно спросил Умберто. Торговец взглянул на него чуть снисходительно.
– Ну что тут непонятного?! Его оживил лорд Вейри с помощью своей магии… Кстати, если вы мне не верите, то посидите тут ещё немного, сами убедитесь – в это время Деревяшка частенько проходит как раз мимо моей лавки. Готов спорить на что угодно, ничего подобного вы оба в жизни не видели!
Они согласились, и долго ждать не пришлось – вскоре где-то за поворотом улицы послышались шаги, слишком гулкие и тяжелые даже для большого грогана, а потом появился и сам деревянный слуга лорда Вейри Краффтера.
Голем в сумерках ещё мог бы сойти за человека, хоть и возвышался над толпой на целую голову, а вот при свете дня от одного взгляда на его лицо – равнодушную маску с неподвижными антрацитовыми глазами – бросало в дрожь. Он носил штаны и рубаху без рукавов; его руки Умберто сумел хорошо рассмотреть: они были покрыты тонкими деревянными пластинами, наползавшими друг на друга на манер чешуи. Из-за этого механический человек казался почти таким же массивным, как гроган. Прохожие его совершенно не боялись – просто отходили в сторону, давая дорогу.
– Ну что, понравилось? – насмешливо поинтересовался хозяин волшебных часов, когда голем протопал мимо, размахивая негнущимися руками и поводя головой из стороны в сторону. Умберто кивнул, не в силах выдавить из себя ни слова: торговец был совершенно прав, он ничего подобного раньше не видел. Казалось очень странным, что способности магусов столь различны – одни умели лишь убивать, другим же Заступница даровала возможность творить если не жизнь, то хотя бы подобие жизни, – и моряк удивлялся лишь тому, каким образом Ласточкам удалось до сих пор сберечь свои секреты от Капитана-Императора.
– Да, Эверра и впрямь удивительный город, – проговорил моряк, вновь обретя дар речи. – Что скажешь, Кузнечик? Пошли, расскажем о наших приключениях…
Торговец, по-прежнему стоявший в дверях лавки, вдруг обратил на юнгу внимательный взгляд и сказал чуть изменившимся голосом:
– Странное у тебя имя, малый. А мы точно раньше не встречались?
– Нет, – хриплым голосом ответил Кузнечик. – Я здесь впервые.
Попасть в порт быстро не получилось: они заблудились и невольно забрели в ещё более респектабельный квартал, где богато одетые горожане провожали их удивленными и немного презрительными взглядами. «Кирен был прав, когда говорил про танцующих кракенов?» – пошутил Умберто, пытаясь развеселить своего приунывшего товарища, но на Кузнечика это не подействовало. Юнга что-то пробормотал невпопад и вновь погрузился в невеселые раздумья, а когда они наконец-то вернулись на борт «Невесты ветра», он куда-то исчез. Оказалось, что новостями о чудовище и деревянном големе никого не удивишь: о «пожирателе кораблей» говорили на всех углах, а голем только что побывал на причале и передал письмо для капитана «Верной». Только вот самого капитана – точнее, их обоих – на месте не оказалось.
– Не вернулись? – ошеломленно переспросил Умберто. Вахтенный матрос кивнул, встревожено глядя на помощника Крейна. – С самого утра не появлялись?!
– Как в воду канули, – был ответ. – Как думаешь, случилось чего?
– Я не знаю, – пробормотал моряк, чувствуя, как позабытая тревога возвращается на свое законное место. Он вертел в руках пакет от лорда Вейри, испытывая непреодолимое желание его вскрыть, и напряженно размышлял: что же могло произойти? Если Крейна и Хагена схватили, то отчего же «Невеста ветра» до сих пор безмятежно дремлет у причала?
«…а если нет, то где они шляются?»
– Умберто… – Он оглянулся и увидел Эсме: бледная и расстроенная целительница зябко куталась в шаль и смотрела так, будто ждала услышать смертный приговор, а не заверения в том, что все хорошо. – Они ведь живы, так?
– Верно, – согласился моряк. – Живы и здоровы. Я бы даже сказал, что им вообще ничего не угрожает, потому что в ином случае «Невеста» не была бы такой спокойной.
Девушка покачала головой.
– Она вовсе не спокойна, она спит. Ты только прислушайся… её словно одурманили чем-то… считаешь, это хорошо?
Умберто последовал совету и вдруг понял, что не почувствовал ничего особенного, когда поднялся по сходням на борт фрегата. Стоило закрыть глаза, и уже невозможно было определить с уверенностью, что под ногами – мостовая или палуба. «Невеста ветра» уснула так глубоко, что разбудить её сумело бы лишь нечто ужасное, непоправимое, но это вовсе не означало, что с кем-нибудь из команды не приключилась мелкая неприятность.
Или не мелкая…
– Иди-ка в каюту, уже вечереет, – проговорил он, пряча волнение. – Ещё замерзнешь. Да и вообще, кто тебе разрешил выходить? Капитан, насколько я знаю, так и не придумал, что с тобой делать.
