– А бутерброд?
– Тетя, посмотри, какие у меня намечаются бока.
– Не намечаются, а наметились кругом, надо сесть на диету.
– Не могу. Ужины после спектакля меня губят.
Пивная «Встреча»
Дым от дешевого табака висел под потолком пивной.
Страшное, гиблое место было пивная «Встреча».
Здесь играли в карты, сбрасывали краденое, пели и дрались московские уголовники, выгнанные с Хитровки.
Леонидов и Андрианов вошли в пивную и сразу же к ним подвалил человек в шелковой сиреневой рубашке и полосатых брюках, заправленных в лаковые сапоги.
– Господа богатые, купите Зильбер котелок «Мозер», с цепью.
– Носи сам, – резко ответил Андрианов.
– Не хотите заняться коммерцией, тогда с вас штраф – половина цены.
– Ты, Копыто, – сказал Андрианов, – совсем умишком тронулся, на кого прешь? Фраеры сюда не ходят.
Копыто пригляделся.
– Прощенья просим, господин Андрианов, давно не видел. Думал, померли Вы, ан нет, все при деле.
– Жив я, Копыто, и долго жить буду. Дел у меня много.
– Так мы что, мы Вам только здоровья да долгие годы желаем.
Из-за стойки вышел хозяин, которого в уголовной Москве прозвали «два Ивана».
– Почтенье, Орест Петрович, – он осторожно пожал руку Андрианову.
– Здравствуйте, господин Леонидов, большая честь для меня Вас принимать.
Он с силой сжал руку Леонидову.
Олег ответил.
Некоторое время они жали руки друг другу.
Зал затих, вокруг столпилась Хива, наблюдала за этим необычным соревнованием.
Хозяин первым убрал руку.
– Ну и ручка у Вас, господин репортер.
Он покачал головой.
– Уважаю.
– Да куда мне против Вас, Иван Иваныч.
– Ишь ты, и отчество наше знаете. Уважаю. Сивый на втором этаже вас ждет. Я приказал лучшее подать.
Они поднялись по лестнице на второй этаж.
На площадке некто в лаковых сапогах развлекался с проституткой.
– Да и запашок здесь, – сказал Леонидов.
– Не нравится, ходи в «Метрополь», – прохрипел кто-то невидимый.
Сивый ждал их в кабинете, стены которого были испещрены похабными рисунками.
Леонидов сразу же узнал его.
Высокий, седой, элегантный господин был завсегдатай бегов и частенько посещал «Домино».
– Что, Олег Алексеевич, не ожидали меня увидеть в этом притоне*
Сивый засмеялся.
– Честно, Глеб, не ожидал. Вы же говорили, что Вы с друзьями дипкурьеры.
– Мало ли что мы говорили. Другая у нас работа, совсем другая. Поэтому позвольте представиться заново – Глеб Алексеев, бывший студент-филолог Московского Университета, потом прапорщик, потом штабс-капитан, кавалер семи боевых орденов, чудом бежал от матросни в семнадцатом, потом бандит.
– Серьезная биография, – сказал Леонидов.
– А Вы не прогнозируйте, какое время, такая и биографии я. Давайте закусим, чем Бог послал.
Сели к столу.
Выпили. Закусили.
– Какое у Вас ко мне дело, Олег Алексеевич, я знаю. Господин Андрианов поведал мне о Ваших проблемах. Честно…
Глеб налил рюмку, выпил.
– Если по правде, – продолжал он, – то слова хранить все этой в тайне я никому не давал. Совесть моя чиста.
Глеб достал папиросу.
Закурил.
Затянулся глубоко.
И начал рассказ.
В июне это было. В июне восемнадцатого, Вы помните, какое это время – заговоры, голод, грабежи, беглые в трех конных переходах.
Однажды сторож Алексеевской больницы приносит мне письмо. Весточку печальную от моего фронтового друга, который мне жизнь спас, капитана Горомыслова. Он раненый, с ампутированной ногой лежит в больнице…
…Застиранные занавески были опущены, и в палате было мрачновато и жутко.
Горомыслов полусидел на кровати, подложив под спину подушки, пальцами придерживал уголки нижней рубашки.
– Здравствуй, Глеб, – прохрипел он.
– Здравствуй, Боря, как ты?
– Ухожу. Дня три мне осталось, как говорил наш батальонный фельдшер антонов – огонь. Только не надо уверений, что я жить будут, не надо. Я тебя по делу позвал, честь мою ты должен спасти.
– Что надо сделать?
– Я должен был отвезти в Тобольск драгоценности, их собрали аристократы Питербурга и Москвы для спасения императора. Мне княжна Ольга, ты ее помнишь, сказала, что спрятаны они в келье Зачатьевского монастыря. Мне провожатого дали – Литовского гвардейского полка подполковника Лисовского. Пришли мы…
Горомыслов замолчал.
– Короче, когда я саквояж с драгоценностями взял. Он меня и грохнул.
Монахи меня сюда привезли, да заодно за гвардейцем присмотрели. Я знаю, где он.
– Где?
– Лесная, дом Сыромятникова, пятый нумер.
Глеб встал.
– Ты только не умирай, Боря. Поживи до утра. Я все сделаю.
У подъезда дома Сыромятникова, ныне, судя по вывеске, «Жилкоммуна № 5», сидел сторож, в армяке и драной солдатской папахе.
Глеб подошел к нему, достал портсигар, угостил папироской.
Сторож понюхал ее, спрятал за ухо.
– Табак у тебя, гражданин, довоенный, осмоловский.
