– Я не спускал с сейфа глаз…
– Деньги советские ровными…
– С полок смотрели на нас…
Глеб встал, посмотрел на золотые карманные часы.
– Прошу меня простить, но мне пора.
– Спасибо Вам, Глеб, – Леонидов протянул руку.
– Вы будете писать об этом?
– Конечно.
– Если будет меня упоминать, называйте штабс-капитаном.
– Я вообще избегаю писать о тех, кто дает мне информацию.
– А Вы напишите. Я не стесняюсь, что стал бандитом. В стране, которой управляют бывшие каторжники и немецкие шпионы, бандит – должность почетная.
Когда Леонидов и Андрианов подходили к двери, Глеб сказал:
– Кстати, полковник Егин не получил ценности о операция по спасению Николая П сорвалась.
– Не понял.
– Да потому что вольноопер присвоил себе это золото.
– Откуда Вы знаете? – спросил Андрианов.
– Я его часто встречал в «Домино».
– Не может быть, – удивился Олег.
– Может, все может. Он стал известным литератором, но главное не это. У меня чудовищная зрительная память. Так вот, Вы уж простите меня, Олег Алексеевич, он закрутил роман с Вашей бывшей дамой.
– Еленой Иратовой?
– Да. А два дня назад в Загородном у Автондила я видел ее с Леонтовским, на шее у нее было ожерелье, а на руке кольцо из тех, что я видел в больнице у Горомыслова.
– Значит, вольноопер это – …
– Я ничего не говорил, перебил Олега Глеб. – Делайте выводы сами.
Они стояли на улице – Андрианов и Леонидов, а из окна лилась грустная бандитская песня.
– Модно одетый…
– С букетов в петлице…
– В сером английском пальто…
– Ровно в семь тридцать…
– Покинул столицу я…
– Даже не глянув в окно…
Архив
Николаев вместе с архивариусом шел вдоль полок архива Военного министерства Российской Империи.
– Позвольте полюбопытствовать, – спросил архивариус, – Вы ведь из чиновников.
– Точно так, – поклонился Николаев, – надворный советник по Министерству Внутренних дел.
– А я титулярный.
– А позвольте полюбопытствовать, по какому департаменту имели честь служить?
– По департаменту полиции.
– Боже мой! – всплеснул руками архивариус. – И Вас не расстреляли?
– Пока нет.
– Дай Бог пронесет. Вот полка Западного фронта. Так… Так…
Архивариус перебирал папки.
– Вот охотничья команда капитана Горомыслова. Извольте ознакомиться.
Николаев взял папку, отошел к столу.
Начал листать документы.
– Вот, – громко сказал он, – что и требовало доказать. Вот он, голубчик… «Бартеньев В.Г., вольноопределяющийся, старший унтер-офицер. Бывший студент Лазаревского института. Храбр, награжден знаком ордена Святой Анны для нижних чинов… Ранен… Отправлен в госпиталь в Москву».
– Вот это мне и надо. Я могу сделать выписку, заверенную печатью?
– Конечно, – сказал архивариус, – сейчас писари все сделают. А мы пойдем в мой закуток, чайком побалуемся с домашним вареньем.
Киностудия
– Съемка окончена, – скомандовал в мегафон Разумнов, – всем спасибо.
С треском выключились дуговые прожектора.
Оператор осторожно снимал камеру со штатива.
– Друзья! – Разумнов опять взял мегафон. – Мы закончили большую и очень сложную работу, поэтому по нашему обычаю все складываются, кто сколько может, и едем в «Домино».
Оператор снял камеру, спрятал ее в ящик.
– Лена, – повернулся он к Иратовой, – а где наш щедрый автор, без него стол будет пустоват.
– Во всех отношениях, – засмеялся режиссер, – судя по Леночкиному лицу, они немного поссорились. Так, моя прелесть?
– Лучше, Сашенька, не спрашивайте, он чудовищно ревнив.
– Ничего удивительного, – вмешался художник Винклер, – да я с такой красотой в постель бы ружье брал, чтобы ночью не увели. Я, Леночка, твой самый верный и старый поклонник. Я еще декорации писал к твоему первому спектаклю в Ялте.
– Как давно это было, Господи, – Лена села за столик гримерки. – Милая Ялта.
Кафе «Домино»
В «Домино» все было по-прежнему.
– В чем прелесть этого кафе? – громогласно от дверей провозгласил Винклер.
– В чем? – поинтересовался кто-то из зала.
– А в том, что бы не случилось за его стенами, здесь ничего не меняется.
К режиссеру подошел Николай Николаевич.
– Говорят, Вы закончили ленту.
– С Божьей помощью.
– Осторожнее, в наше кафе повадились сотрудники журнала «Безбожник».
– Хорошая шутка, прямо одесская.
– А это не шутка, а горькая правда.
– Ничего, мы их обкатаем, главное, не дать им устроить антирелигиозный диспут, – засмеялся Разумнов.
Он полез в карман, вытащил деньги.
– Вот все, что есть у бедных киноработников. Сварганьте что-нибудь пикантное.
– Постараюсь.
