малейшем признаке опасности улизнуть обратно в дом, и стал наблюдать.
Доносившаяся с террасы заунывная туранская мелодия стихла. По главной аллее одна за другой прогрохотали четыре или пять карет. Значит, гостям преподнесли какую-нибудь правдоподобную байку и попросили удалиться. Не повезло достопочтенному Банатибу – сколько денег вбухал в устроение вечеринки, и все пошло прахом по вине совершенно неизвестного ему мелкого мошенника.
На втором этаже дома в окнах вспыхнули огни, и почти сразу померкли, скрытые закрываемыми ставнями. Разноцветные фонарики на террасе продолжали гореть, но их свет уже не казался празднично- жизнерадостным. Темный парк внезапно оживился, по нему деловито пробегали какие-то тени, рядом с которыми трусили, азартно повизгивая, ведомые на сворках сторожевые псы. Рекифес готовился отражать нападение, и делал это, как все, чем занимался – обстоятельно, учитывая возможности противника и затыкая любые возможные щели и лазейки.
Виновник суматохи продолжал смирно торчать на крыльце, выдерживая нешуточную битву с искушением, подмывавшим улучить момент и наведаться на опустевшую террасу. Вряд ли слуги успели убрать со столов. Можно будет чем-нибудь поживиться и заодно глянуть, не завалялось ли поблизости дорогих вещиц…
«Рекифес прознает – убьет, – в который раз напомнил себе Ши. – Велено ждать, вот и сиди!»
Время шло. В саду порой возникала какая-то кутерьма, злобно лаяли собаки, метались огненные хвосты факелов, но постепенно шум затихал, оборачиваясь еще одной ложной тревогой. Поначалу Ши опасливо вскакивал при каждом громком звуке и кидался в дом, однако это занятие ему быстро приелось. Он гадал, как обстоят дела у Конана и где тот может находиться, пытался сообразить, как подручные загадочного Грифона смогли так быстро выследить человекоохранителя и его приятеля, и что ему делать в случае, если убийцы в самом деле пожалуют в имение. Может, разыскать погреб и спрятаться там до утра?
Из шелестящей темноты выскользнула очередная безликая тень, замерла под деревьями, не приближаясь к дому. Должно быть, несла караул, поджидая незваных гостей. Дождалась – со стороны особняка явился некто, с первого взгляда принятый воришкой за Верховного Дознавателя. Приглядевшись, Ши понял, что ошибается: обитатель дома чуть превосходил Рекифеса ростом, да и по осанке производил впечатление человека вовсе не старого. Незнакомец обменялся с тенью парой слов и раздраженно взмахнул рукой, показывая на дом и парк.
Воришка по привычке навострил уши.
– …невозможно. Чуме донесли о нападении. Тот поверил. Заезжие гости в доме, под строжайшей охраной. До них не добраться.
Тень еле слышно произнесла какую-то фразу. Ее собеседник замотал головой, возражая:
– К чему подобное самоубийство? Время терпит. Выждем и попробуем еще раз. Ищи слабое звено, друг мой. У кого-то слишком длинный язык. Может, у свихнувшегося Ордзоя. Может, у парня-варвара из Когорты. Может, у одного из твоих людей, хотя я не могу в это поверить…
– Хорошо, – внятно произнесла тень, и воришке показалось, будто на него с размаху плеснули ледяной водой. Он уже слышал этот голос. Совсем недавно. В сумерках, опускавшихся на тесный переулок, тянувшийся неподалеку от Мясного рынка. – Я разберусь.
Говорившие разошлись. Ши, поколебавшись, сполз с крыльца, намереваясь догнать гостя несостоявшейся вечеринки и глянуть на его физиономию. Вот будет подарочек для Рекифеса – пока все шарили по кустам и тряслись от страха, какой-то мелкий жулик выяснил личность Призрака!
Однако полезному начинанию помешали. Явился хмурый стражник и, не слушая возражений, прогнал карманника в дом, буркнув, что ему поручено за ним присматривать.
…Он и присматривал – до наступления утра, бледно забрезжившего в оконных переплетах, отмеченного грохотом распахиваемой двери и появлением Его светлости Верховного Дознавателя, синеватого от тщательно сдерживаемой ярости, и сопровождаемого неизменными Стражами Когорты.
– Доволен? – прошипел Рекифес, вздергивая сидевшего возле давно погасшего камина Ши. Ненароком заглянув в блекло-серые, прищуренные глаза Дознавателя, воришка ужаснулся, без труда различив в них отменную, высокопробную ненависть ко всей Заморе вообще и к нему, Ши Шеламу, в особенности. – Чья была идея? Кто тебе заплатил? Говори, говори, говори! – каждое требование сопровождалось рывком, от которого многострадальная голова Ши с неприятным стуком ударялась о стену.
– Это правда! – в полном отчаянье завопил воришка. – Их предупредили! Один из гостей – предатель, Призрак! Я его видел! Они вернутся! Ну не верите мне – не надо! Обыщите таверну Ордзоя, допросите хозяина! Найдите Конана, в конце концов! Он все знает и расскажет!..
Верховный Дознаватель с явным отвращением оттолкнул свою жертву, угодившую прямиком в лапы стражников.
– В Алронг, – сухо распорядился он, пропуская мимо ушей тщетные попытки Ши оправдаться. – Представите лично старшему надзирателю, скажете, что от меня. С первой же оказией пусть отправляет мерзавца на Соленые Озера, а до того – сунет в подвалы, чтобы его там поучили уму-разуму. Никаких записей, никакого суда, ничего. Перетряхнуть город, отыскать его зверообразного дружка и доставить ко мне.
Осознав уготованную ему судьбу, Ши мгновенно перестал вырываться и голосить. Он только вытаращился на месьора Дознавателя, беззвучно открывая и закрывая рот, словно разучился говорить. Так его и увели, причем, по меткому замечанию одного из караульных, воришка изрядно смахивал на человека, внезапно помешавшегося рассудком.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Вознагражденное любопытство
Подвальное одиночество Конана длилось недолго. Где-то в доме раздался вопль – тоскливый, смахивающий на завывание угодившего в капкан зверя – смолк, прозвучал снова и больше не повторялся. Сыто лязгнул замок, дверцы погреба приоткрылись, впустив немного тусклого света, выхватившего из темноты очертания выстроившихся вдоль стен пузатых бочек. Желтоватый квадрат вспыхнул и погас, а по лестнице, неуклюже переваливаясь, скатился новый пленник, умудрившийся рухнуть прямо на собрата по несчастью. Судя по тяжести и неразборчивому хрипению, это был не Ши. Значит, воришка по-прежнему незаслуженно пользуется особым покровительством бога-Обманщика, и вновь сумел выйти сухим из воды. Кого же тогда бросили в подвал?
Новоприбывший откатился в сторону и затих. Наверняка, как и варвар, прислушивался к тому, что делается наверху. Сквозь толстые доски и камень долетел глуховатый перестук шагов, хлопанье дверей – и тишина.
– Ушли, – прокашляли из мрака. – Блюститель, ты живой? Подай голос, как там тебя… Все ж не в одиночестве пропадать. Они вернутся, не думай. Сделают свои дела и всенепременно пожалуют обратно, за нами. Такие уж они, – темнота скрежещуще хихикнула, – упорные в намерениях. Эй, парень, да где ты там?
Конан не отозвался, и неизвестный обескураженно пробормотал:
– Прирезали. Вот удовольствие – коротать время в обществе покойника…
– Доброй ночи, месьор Фехтие, – как можно язвительнее проговорил киммериец, признав сварливые интонации владельца «Скрещенных ключей». – Неужто с друзьями не поладили?
– С ними сладишь… – хмуро отозвались откуда-то слева, перемежая слова приступами лающего кашля. – Надо полагать, ты и есть настырный длинный варвар из Сыскной Управы? Что ж, полюбуйся, к чему привела твоя борьба за справедливость! Другой на твоем месте сразу бы догадался тихо свернуть дело, а ты пер и пер, ровно бык на красную тряпку. И сидишь теперь под замком, дожидаясь, пока Джелани с головорезами припожалует.
– Джелани – это высокий, темнолицый, говорит с туранским акцентом? У него прозвище – Грифон? – быстро спросил Конан. Мысль о близкой смерти отодвинулась в сторону, затененная мелькнувшей возможностью расставить события последних дней по надлежащим местам. Он даже не испытывал былой неприязни к Фехтие – лишь бы тавернщик говорил.
– С какой стати мне с тобой откровенничать? – недоуменно поинтересовался месьор Ордзой, и, помолчав, задумчиво добавил: – Зуб выбили, мерзавцы. За что, спрашивается?..
Под унылые и наполненные жалостью к себе разглагольствования Фехтие киммериец припоминал советы друзей, могущие пригодиться в данных затруднительных обстоятельствах. Для начала позарез
