прочих посетителей. Эти любители бегов точно также притащили с собой вместительную корзину со снедью и кувшинами, точно также кричали, свистели и улюлюкали, препирались с соседями, делали ставки и порой даже немного выигрывали. Четверо самых обычных молодых людей, наверняка промышляющих мелкими кражами на улицах и метанием костей за игорными столами, и три хохочущих девицы.
Один из дружного сборища, хмурый черногривый юнец варварского облика, отчего-то явился без пары и держался особняком, напряженно следя за действом на Поле. Порой он украдкой косился вниз, высматривая среди азартной толпы кого-то определенного и, убедившись, что искомый человек никуда не делся, возвращался к пристальному созерцанию бегов.
– Да перестань, в конце-то концов! – не выдержал явный предводитель компании, красавчик, смахивающий на шемита, и перебрался на соседнее с варваром место. – Конан, чего ты ерзаешь, изображая терзающуюся душу? Ничего с ней не случится! Сам говорил, она отлично ладит с Фениксом.
– Это не женское занятие, – огрызнулся киммериец. – Барч должен был ей запретить!
– Барч желает получить Нефритовый Кубок, – устало и явно уже не в первый раз возразил Ши. – Если Диери настолько уверена в своей способности его добыть, то с какой стати ему возражать? Да, женщины- наездницы – редкость, но правила скачек вполне допускают их участие в состязаниях. Ты же своими глазами видел – она здесь не одна такая. Есть Хиссуне Немедийка, есть эта чокнутая Валерия из Офира…
– Все равно, – упрямо повторил Конан. – Она не должна была этого делать. Могла хотя бы со мной посоветоваться!..
– Зачем? Она вполне взрослая и самостоятельная, в отличие от тебя, – хихикнул воришка, но смешок получился каким-то вымученным. Сам Ши Шелам тоже выглядел изрядно помятым и потрепанным, что неудивительно после десяти дней пребывания в подвалах Алронга. Выпустили его только вчера, когда Верховный Дознаватель наконец сменил гнев на милость, сочтя карманника достаточно наказанным за похищение знака Стража Когорты, кражу лошади высокородного месьора Готьпайего и срыв вечеринки в поместье «Лиретана». Киммериец отправился встречать обретшего свободу приятеля к Слезным Воротам тюрьмы и даже не сразу его признал.
– Никогда не видел таких огромных крыс, – с удивлением заметил Ши, оказавшись за пределами стен Алронга и доковыляв до «Ржавого копья», ближайшей таверны. – Нарочно их откармливают, что ли? Здоровенные и наглые, ровно тамошние надсмотрщики… Как вы тут без меня, не заскучали? Что поделывают наш общий друг Фехтие и его жуткие земляки?
Бывший владелец таверны «Скрещенные ключи» угодил в жернова Закона, безжалостно отсеивающие шелуху от зерен. Фехтие не солгал, утверждая, что способен многое рассказать, и, как подозревал Конан, предприимчивый тавернщик нашел способ заключить очередной договор и с Верховным Дознавателем. Открытого суда над Фехтие, во всяком случае, не состоялось. Рекифес надежно спрятал своего осведомителя от посторонних глаз.
Однако при всем желании месьор Ордзой не мог сказать главного – кто именно выложил золото за оплату услуг Джелани сотоварищи и каково настоящее имя Призрака. Он попросту этого не знал. Распоряжения и деньги пересылались ему через третьих лиц – иногда на словах, иногда письменно. Поскольку Грифон и его люди вроде бы доверяли владельцу таверны, Фехтие быстро смекнул, как можно обернуть дело на пользу себе. К письмам или указаниям он порой добавлял кое-что от себя, пока в один прекрасный день не обнаружил, что вот-вот намертво запутается в собственной лжи. Вдобавок в «Скрещенные ключи» явились посланцы Аддаха с Конного Поля, и месьор Ордзой окончательно потерял способность здраво мыслить.
Он натравил хатаритов на тех, кого счел виновными в своих бедах, после чего благополучно запил. Джелани, справедливо подозревавший тавернщика в измене, воспользовался подходящим случаем и напрямую обратился к Призраку за разъяснениями.
Послание с ответом задержалось в пути, угодив сначала к человекоохранителям. Это спасло Фехтие жизнь, ибо он наверняка не дотянул бы до вечера. Хатариты и их наниматели умели беречь свои тайны от посторонних и не прощали предательства.
Фехтие подозревал, что виновных надо искать среди «торговцев грезами», сиречь между теми, кто распоряжается доставкой и перевозкой лотосового порошка. Заправилы этой тайной гильдии давно точили зуб на мешавшего их промыслу Верховного Дознавателя. Кому-то пришла в голову светлая мысль обратиться к почитателям Эрлика Восьмирукого, а остальное, как всегда бывает, решили деньги.
На развалинах сгоревшей таверны нашелся труп, признанный месьором Фехтие за останки одного из членов шайки Джелани, Умраха. Трое оставшихся в живых вкупе с Грифоном исчезли. Затерялись среди кривых улочек и множества постоялых дворов Шадизара, не оставив по себе ни единого следа.
Киммериец не верил, что они вернулись туда, откуда взялись. Да и Рекифес, судя по всему, не терял надежды изловить злоумышленников и лично доставить в Бельверус, дабы там по заслугам оценили его усердие.
Имелись в случившемся и кое-какие светлые стороны. Шетаси уль-Айязу больше не требовалось прятаться. Заявившись в Управу, старший письмоводитель с некоторым изумлением выяснил, что сослуживцы полагают его едва ли не героем, и ему с молодым подопечным причитается шестьсот империалов наградных на двоих.
Шетаси немедля совершил попытку поделить золото на свой манер, отобрав у варвара полторы сотни в свою пользу и заявляя, будто Конан еще должен быть ему благодарен. Подопечный, в последнее время здорово изменившийся (по мнению уль-Айяза, отнюдь не в лучшую сторону), отрицательно покачал головой и грабить себя не позволил. Шетаси начал было возмущаться… потом внимательнее глянул на сидевшего напротив киммерийца… и смирился. Мальчишка, надо отдать ему должное, неплохо справился в одиночку. Если он и наломал дров, то исключительно от усердия пополам с неопытностью.
Потому месьор письмоводитель пусть без особой охоты (медленно сраставшиеся ребра частенько давали о себе знать), но согласился придти на розыгрыш Осеннего Приза и занять место неподалеку от начинающего человекоохранителя и его дружков. Именно уль-Айяз теперь восседал двумя рядами ниже, слегка недоумевая и на всякий случай готовясь к худшему.
Зачем ему потребовался Шетаси, варвар объяснить затруднялся. Просто грызли нехорошие предчувствия. Ведь Фехтие настойчиво твердил, будто хатариты никогда не отступаются от начатого дела. Конечно, на Конном Поле сегодня стражников едва ли не столько же, сколько зрителей. Помимо обычной стражи, из числа уличных блюстителей, сюда пригнали людей Сыскной Когорты вкупе с расставленными около трибуны для почетных гостей гвардейцами немедийской Особой Сотни.
И все же, все же…
Рассказ месьора Ордзоя достиг цели. Правда, не совсем такой, как предполагал владелец таверны. Вместо того, чтобы насмерть запугать слушателя, он пробудил у варвара сильнейшее желание перехитрить неуловимого предводителя хатаритов. Конан представления не имел, каким образом это можно сделать, однако на месте Джелани он ни за что бы не упустил из виду Большой Приз с его скоплением зрителей и постоянной сумятицей – отличное время и место, дабы покончить с тем, по чью душу ты послан.
Посему киммериец намеревался смотреть в оба. Получалось скверно. В разных концах Поля все время что-то происходило, зрители спускались и поднимались по лестницам между рядами, кто-то уходил, кто-то приходил…
В довершение неприятностей Диери вдруг выкинула трюк почище, чем ее четвероногий любимчик Феникс. Наездника для саглави так и не нашли, и девица решила сама участвовать в скачках, причем ни единым словом не обмолвилась приятелю о готовящемся безумном замысле.
Услышав разносящееся над Полем имя подружки, Конан едва не впал в бешенство, и вскочил, дабы немедля пойти выяснить отношения с Барчем ит'Карангом, не замечающим ничего, кроме вожделенного нефритового котелка. Варвара с большим трудом усадили обратно, и теперь он злился на весь белый свет, а в особенности – на вероломную Деяниру. Женщины в своем коварстве способны превзойти даже хатаритов! Зачем, ну зачем ей понадобилось корчить из себя амазонку? Охота прославиться? Так она скорее шею себе сломает, чем добьется Приза! Деянира Эйтола – непревзойденная мастерица падать с лошади!
– …А вот кому пирожок – за медный сикль пят
