подошел к ней, обнял за плечи:
– Ну, что? Теперь можем вздохнуть спокойно?
– Думаю, да. Как тебе здесь?
– Пока не знаю. Да и что можно рассмотреть из окна машины? Поживем немного, осмотрюсь, потом скажу, – улыбнулся Женька, легонько щелкнув ее по носу. – И потом, мне хорошо везде, где есть ты. Кофе хочешь?
– Было бы неплохо. Только машину надо замкнуть и периодически выходить. Здесь нельзя оставлять ребенка без присмотра – оштрафуют.
– Беспредел похлеще нашего, – определил Хохол, направляясь к дверям кафе.
Марина закрыла машину, вошла следом за Женькой, усевшимся уже за столик в самом углу зала, взяла протянутую официанткой карту. Ей почему-то сразу приглянулось это заведение, милое, уютное, скорее всего, хозяева – какая-нибудь пожилая семейная пара и все их работники стараются поддерживать домашнюю атмосферу.
– Есть будешь что-нибудь?
– Не отказался бы, – признался Женька. – Чем кормят-то?
– Хочешь рулеты из бекона? Это вкусно.
– Давай.
Марина сделала заказ, попутно узнав, чем сможет покормить ребенка, когда он проснется, и вежливая девушка предложила омлет и молоко с хрустящими булочками. Пока они пили кофе, в кафе вошли три девушки, явно студентки какого-нибудь колледжа, возвращающиеся из Лондона. Усевшись за столик напротив, они принялись изучать Марину и ее спутника, на что Хохол презрительно фыркнул и, наклонившись через стол, без всякой боязни быть понятым, проговорил:
– Ну если тут все бабы такие, я прекрасно понимаю Малыша!
Коваль захохотала, откинувшись на спинку стула – девчонки были и впрямь как на подбор – страшненькие и безвкусно одетые.
– Пойду, может, Егор проснулся. – Хохол поднялся и вышел, а Марина отломила кусочек булочки, вдохнула умопомрачительный запах свежей выпечки, откусила, чуть прижмурив глаза.
Она очень редко ела хлеб не потому, что боялась испортить фигуру, просто организм не требовал, но сегодня почему-то так захотелось хрустящей корочки, вот так, без всего, просто горбушку. Пока Марина прислушивалась к ощущениям, вернулся Женька с Егором на руках, вид у ребенка был обиженный, глаза заплаканные. Увидев мать, он протянул ручки навстречу и заголосил:
– Мамуя!
– Не вопи! – приказал Женька, снимая с него теплую пуховую куртку и шапку. – Чего ревешь? Не мужик, что ли? Представляешь, подхожу к машине, а он голосит не хуже сигнализации!
– Он просто испугался, да, мой маленький? – Марина взяла сына на руки, поцеловала в щеку. – Ты нас потерял? Ну все, мы нашлись, давай кушать будем.
Егорка успел порядком проголодаться, а потому она только успевала подносить ложку к его открытому рту. Очень быстро справившись с омлетом и булочкой с маслом и джемом, он выпил молоко и потянулся к блюдцу с шоколадкой, потом хитро посмотрел на Марину и сунул кусочек ей в рот. Хохол улыбнулся:
– Подхалим! Такой шкет еще, а уже знает, как к женщине подъехать.
Коваль прижала сына к себе, спрятав лицо у него на шейке, и Егорка, боявшийся щекотки, завизжал. Убиравшая с соседнего столика официантка улыбнулась:
– Какой у вас симпатичный малыш, мэм! И так похож на вас!
– Спасибо. Принесите счет, если можно.
– Минутку, мэм.
Девушка убежала, а Хохол пожаловался:
– Как я тут перекантуюсь, ведь ни слова не понимаю?
– Учи, – пожала плечами Марина, и он засмеялся:
– Ага, как в кино – девушка? Чувиха!
– Прекрати. Терпеть не могу, когда ты стараешься казаться глупее, чем есть на самом деле. Стоит только захотеть и немного напрячься – и все поправимо, вот увидишь. Хочешь, я с тобой позанимаюсь?
– Хочу. И не только языком… – прошептал он, опуская руку под стол и касаясь ее колена.
– Балда! Я тебе не о том…
– А я о том. Я соскучился по тебе, котенок. Скоро доедем-то?
– Еще час примерно.
– О-о-о! – простонал Женька, закрывая глаза. – Я не вынесу!
Неожиданно поваливший мокрый снег замедлил продвижение часа на два, если не больше, на дороге образовались огромные пробки, ездить по покрывающейся ледяной коркой трассе англичане не привыкли, а потому двигались с черепашьей скоростью, нервируя Марину – она-то неслась бы по-прежнему. Женька задремал, прижав к себе Егорку, который тоже клевал носом после вкусного обеда. Когда, наконец, Коваль въехала в Бристоль и нашла поворот на улицу, где стоял дом Малыша, было уже около семи часов вечера, смеркалось, но во дворе горел фонарь – значит, Сара здесь. Так и было – ее зеленый «Мустанг» стоял под самым фонарем, и на крышу медленно падали крупные снежные хлопья, переливаясь в ярком свете лампы. Марина остановила машину, повернулась назад и дотронулась рукой до Женькиного колена:
– Жека, вставай, приехали.
– А… что? – сонно пробормотал Хохол, не открывая глаз.
– Приехали, говорю, просыпайся.
Женька наконец открыл глаза, потянулся и энергично затряс головой, прогоняя остатки сна. Коваль, улыбаясь, смотрела на него. А Женька тем временем легонько тормошил Егорку, пытаясь разбудить, но мальчик только заворочался на сиденье и продолжал спать.
– Не трогай, пусть спит. Давай я его возьму.
– Ну возьми. – Женька помог ей уложить Егора на руки и, выбравшись из машины, стал открывать багажник.
Дверь распахнулась, и на крыльце возникла Сара в своих неизменных очочках. Правда, волосы были подкрашены в пепельный цвет и распущены по плечам, а вместо традиционных серых брюк и свитера на ней было изумрудного цвета платье, доходившее до щиколоток. Нарядилась, красавица…
– Здравствуйте, Сара, – приветливо произнесла Марина, и та тоже весьма радушно улыбнулась:
– Добрый вечер, мэм. Как добрались? Надеюсь, дорога не слишком вас утомила?
– О, не беспокойтесь, все в порядке. Познакомьтесь – это мой… охранник, его зовут Евгений. А это мой сын.
– Какой милый мальчик, – осторожно заглядывая в личико спящего Егорки, проговорила Сара. – И так похож на мистера Мюррея!
– Да…
– О, какая я глупая! Держу вас на пороге, а на улице такая мерзкая погода! – спохватилась Сара, распахивая дверь пошире и пропуская Марину и Женьку в прихожую. – Мэм, а ваш охранник говорит по- английски?
– К сожалению, нет, но это не проблема, так ведь?
– Конечно. Идемте наверх, нужно уложить малыша в постель, чтобы он мог нормально спать.
Осторожно, чтобы не разбудить, Марина раздела сына и уложила его на широкую кровать в спальне, стараясь не думать о том, что всего год назад лежала на этой самой постели с тогда еще живым Малышом, даже не догадываясь о том, при каких обстоятельствах окажется здесь вновь. Убедившись, что Егорка спит, она спустилась вниз, в маленькую кухню, где уже сидел с сигаретой в руке Хохол и неприязненно поглядывал в сторону лопочущей что-то Сары.
– Котенок, она вообще затыкается когда-то?
– Обычно она больше молчит, а сегодня прорвало – я никогда не слышала от Сары столько слов, – по- русски ответила Марина и обратилась к бестолково мечущейся по кухне домработнице: – Сара, спасибо вам за то, что встретили.
– Я могу быть свободна?
