задавать вопросы, ответы на которые он и так знал. Сейчас он ожидал от Мэтью Сакса любого ответа, но никак не того, что юноша заплачет.
Сначала Сакс просто молчал, но затем молчание — плодородная почва для самых разных мыслей — выдавило из его глаз тяжелые слезы. Мэтью пытался остановить их, лицо его застыло, словно каменное, но в конце концов парень закрыл его руками и разрыдался. Джонсон молча ждал, как ему приходилось ждать уже десять тысяч раз прежде.
Наконец, сделав глубокий вдох, будто воздух был необходим ему, чтобы успокоиться, молодой человек поднял голову.
— Она бросила меня. Мы провели два потрясающих месяца, а потом она вдруг сказала, что между нами все кончено.
В его голосе звучали боль и удивление. Он думал, что любовь, привязанность — это самое главное в жизни, но оказалось, что не для всех.
Джонсон ничего не ответил на это. Любые слова утешения тут были бы лишними. Да Мэтью и не нуждался в утешении. Ему просто нужно было выговориться.
— Я до сих пор не могу понять почему. Нам было хорошо вместе. Мы не ссорились — ни разу за все это время. Она уехала домой на каникулы, а мне пришлось остаться здесь. А когда она вернулась, то почему-то даже не захотела со мной разговаривать.
Он сделал паузу. Джонсон молчал.
— Последнее время она встречалась с Фурнье. А перед этим в течение двух месяцев у нее вроде бы не было никого. И это странно — не похоже на нее.
— Возможно, она была занята подготовкой к экзамену по анатомии — на приз? — предположил Джонсон.
Сакс нахмурился:
— Знаете, она просто не могла поверить, что ее включили в список кандидатов на приз. Она как-то вся изменилась — я никогда не видел ее такой. Она не ожидала, что достигнет таких успехов, и это ее действительно потрясло.
— Ну вот видишь!
— Да, — согласился Мэтью, но в голосе его звучало сомнение.
— Она ведь не жила в общежитии? — перевел разговор на другую тему Джонсон и тут же мысленно отругал себя за то, что употребил этот глагол в прошедшем времени. Но Сакс не заметил оплошности сержанта.
— Это было не в ее стиле. У нее водились деньги, она любила всякие светские развлечения.
— Значит, она из состоятельной семьи?
Ответ Сакса был несколько странен:
— Так она говорила.
— Ты что, не верил ей?
Юноша глотнул кока-колы. Все столики в зале к этому времени были уже заняты, но подсесть к ним почему-то никто не пытался.
— Я видел однажды машину ее отца. Обшарпанный «форд», ничего особенного.
— А ты уверен, что это был ее отец?
— Она-то сказала, что это посторонний человек, но я понял, что она врет. Когда я подошел, они как раз обнимались и целовались на прощание, и сразу было видно, что они целуются как родственники.
Джонсон не был уверен, что молодой человек двадцати двух лет обладает достаточным опытом, чтобы безошибочно определять такие вещи.
— Она употребляет наркотики?
Он задал этот вопрос намеренно резко. Юноша был погружен в воспоминания, но застать его врасплох было не так-то легко. Однако врал он неумело.
— Нет, никогда.
Он опять вцепился в стакан с кока-колой, и Джонсон подумал, что этому жесту, возможно, подошло бы традиционное фрейдистское объяснение. Вздохнув, он повторил свой вопрос:
— И все-таки, может быть, употребляет? Она пропала, Мэтью, и если она порой выкуривает сигаретку-другую или нюхает что-нибудь популярное, то не исключено, что это связано с ее исчезновением.
Он замолчал, уверенный, что на этот раз Сакс задумается и не станет все огульно отрицать. Так и произошло.
— Ну да, употребляла, — буркнул он в ответ.
— И что именно?
— В основном кокаин и марихуану, — ответил Мэтью, зажав ладони между коленями.
— В основном?
Помотав головой, юноша что-то пробормотал.
— Что?
— Мы пробовали героин.
Тон их беседы несколько изменился. Мэтью был теперь не просто свидетелем — он признавался в нарушении закона.
— Что значит «пробовали»?
— Я попробовал только один раз.
Вечная история с этими допрашиваемыми! Приходилось кружить вокруг них, словно комар, которому во что бы то ни стало необходимо пополнить запас крови.
— А Никки?
Минутное молчание, последовавшее за этим вопросом, сказало сержанту полиции куда больше, чем ответ Мэтью Сакса:
— Для нее, похоже, это не было в новинку.
Постепенно перед Джонсоном вырисовывался довольно интересный портрет Никки Экснер. Труп не многое может сказать о человеке, как и сведения о том, что он делал перед смертью, а вот знать, что человек представлял собой при жизни, — совсем другое дело.
— Где ты был вчера вечером? — Джонсон снова перевел разговор в иное русло.
— Ездил по вызовам. Я работаю в медицинской фирме, и в эту ночь у меня было дежурство.
— Расскажи подробнее.
— Ну, эта фирма работает как «скорая помощь».
— Значит, ты всю ночь работал? Один или с кем-нибудь еще?
Вид у парня действительно был усталый.
— В четыре часа я лег спать. До этого со мной все время был врач-стажер.
Неожиданно Джонсону пришла в голову мысль.
— Ты работаешь в этой больнице? К вам поступала некая миссис Гудпастчер? У нее вроде бы был удар.
Молодой человек кивнул:
— Да, она была очень плоха.
— В какое время ее привезли?
Но точного времени Мэтью не знал, он мог только предположить, что случилось это где-то около одиннадцати.
— При ней находился муж?
— Да, он был ужасно напуган и нервничал.
— Он остался с женой на всю ночь?
— Да. Все время крутился под ногами, никак было от него не отделаться.
Теперь Джонсон выяснил у Сакса практически все, что мог. Вряд ли имело смысл вызывать его для повторного допроса.
— Где она доставала наркотики?
Молодому человеку не хотелось отвечать на этот вопрос, но прирожденным лжецом он не был, а освоить это искусство в совершенстве еще не успел. Поэтому, после того как Джонсон жестко посмотрел ему
