улыбнулась:
– Твоя мать была крепкой женщиной?
Его ответная улыбка была заразительной.
– Нет, она была маленькой, и я был тогда маленьким.
Она засмеялась, он покраснел, и она заговорила о другом:
– А Сара?..
Сара была давнишней камеристкой Марии, она умела сохранять тайны и преданность. Тим много лет был неравнодушен к Саре и все же не спешил вести ее к алтарю.
– Она не хочет выходить за меня, – угрюмо ответил он.
Амелия удивилась:
– Почему же?
– Она говорит, моя работа слишком опасна. Она не хочет оставаться вдовой. Очень тяжело.
– О. – Она нахмурилась. – Честно говоря, я этого не понимаю. Любовь – слишком дорогая вещь, чтобы отказываться от нее. Ждать подходящего времени, подходящего места… Такой момент может не наступить, и вы будете жалеть о том, что упустили то маленькое счастье, которое было у вас в руках.
Тим смотрел на нее удивленно.
– Не отмахивайся от моих слов только потому, что я молода, – предупредила она.
– Но жизнь обошлась с вами сурово.
– Она научила меня сдержанности, самоограничению, она не позволяла иметь то, чего я хотела.
– Большая разница смотреть на что-то через стекло или иметь что-то и потерять. – Его глаза светились добротой. – Перестаньте тосковать по своему конюху. Граф – хороший человек и смотрит на это сквозь пальцы. – Тим обвел быстрым жестом всю комнату.
Амелия вздохнула:
– Я знаю. И люблю его. Но это совсем другое.
– Если бы цыган был жив, то вы, став взрослой, разочаровались бы в нем.
– Я так не думаю, – возразила она, перед собой она видела Колина, он смеялся, и его глаза блестели от радости и любви. А вот он разгоряченный, пылающий от страсти. Они всего лишь целовались, но между ними была страсть. Желание. Ощущение, что это чувство станет ослепительно ярким и этот свет погубит их.
Ощущение… предвкушение… Неудовлетворенность. Нераскрытость.
Так было, пока Монтойя не поцеловал ее.
В тот момент ощущение страсти вернулось к Амелии. Всего лишь на мгновение, но этого было достаточно, чтобы пробудить чувства, долго спавшие в ней. Вот этого она не могла объяснить. Ни кому-либо, ни себе самой. Она гадала, что же общего в этих двух случаях. Страшно было подумать, что ее привлекало запретное. Привлекало то, чего она не могла получить. То, что ей не позволялось.
В пышных складках своих юбок Амелия сжимала в руке тайный сверточек, который носила в кармане в безумной надежде снова встретить Монтойю.
– К вам с визитом граф Уэр, – провозгласил с порога дворецкий.
Тим встал и протянул ей руку.
– Хороший человек, – повторил он.
Кивнув, она вынула руку из кармана и положила пальцы на его ладонь.
Человек в белой маске преследовал ее. Маска была та же самая, а мужчина, носивший ее, другим. Он был ниже ростом, коренастее. Его одежда, хотя и такая же строгая, как у Монтойи, была менее высокого качества.
Кто он? И почему проявляет такой интерес к ней? Амелия совсем пала духом, но надеялась, что хорошо это скрывает. Несмотря на то что, возможно, Монтойя преследовал ее с какой-то иной целью, а вовсе не потому, что она привлекала его, Амелия предпочитала верить в его наилучшие намерения. Его тоска по утраченной возлюбленной была сродни ее тоске. Она чувствовала, что между ними существует какая-то связь, как это было и раньше с Уэром и Колином.
Неужели все это было ложью? Неожиданно она почувствовала себя одинокой и очень наивной. Бальный зал был переполнен, граф, на руку которого она опиралась, был очарователен и предан, кто-то разговаривал с ней, но она чувствовала себя островком в огромном море.
– Вы нездоровы? – шепотом спросил Уэр. Покачав головой, она попыталась отвести взгляд от человека в белой маске, но не смогла. Она проклинала себя за то, что ищет Монтойю. Она не хотела и дальше лелеять фантастическую надежду, что интересует его. Амелия отказалась от нее и остро переживала эту утрату.
– Пойдемте погуляем? – предложил Уэр. Он наклонился к ней, словно подчеркивая их близость, улыбнулся и подмигнул джентльмену, разговаривавшему с ними. – Рассуждения лорда Реджинальда нагоняют на меня сон.
Амелия хотела улыбнуться, но губы не слушались. Она отвела глаза от пристально смотревшего на нее человека в маске и встретила озабоченный взгляд синих глаз Уэра.
– С удовольствием, милорд.
Извинившись, он повел ее к дверям. Как это часто случалось, когда он прикрывал ее, сердце Амелии
