— Демон, что с тобой?
Я вздрогнул, и очнулся. Осмотрелся, прижал к себе Локи. Вздохнул.
— О небо, это был сон…
— Сталь? Сталь, ты что?
Меня трясло. Я покинул поле кровати, и встал. Локи с тревогой присоединилась ко мне.
— Что случилось, Сталь?
— Сегодня очень ярко… Ещё ни разу так ярко не вспоминал… — обнял её, зажмурился.
Она помолчала, потом тихо спросила:
— Это оно, да? Твоё прошлое?
Я долго ничего не говорил, дрожал.
— Да. Это оно. Я был на Сталкере, Локи. Отсюда и прозвище.
Она вскрикнула, и отпрянула от меня. На лице был написан ужас.
— Ты БЫЛ на СТАЛКЕРЕ?!
Я сел в кресло перед терминалом. Крылья и руки тряслись, мне никак не удавалось налить себе кис.
— Да. Я три года был на Сталкере. Может и больше. Помню только три.
Дракона в ужасе смотрела на меня. Потом ужас сменило выражение любви.
Она бросилась мне на шею. Заплакала.
— Демон, прости меня, я же не знала!
— Ничего, любимая. Ничего…
… — Три дракона. Мне нужны три дракона. Да ты что, оглох, Джимми?
Охранник сорвал с головы шлем, и козырнул офицеру.
— Простите, сэр. Здесь такой шум, я не слышал.
— Идиот. Повторяю, мне нужны три дракона!
Солдат повернулся к нам.
— Ты, ты, и ты — ко мне.
Я с трудом сумел нагнуться, и положить бур. Руки не сгибались, из под обломков когтей сочилась кровь. Опустился на руки, и заставил себя подойти.
В голове от грохота забоя звенели стальные рельсы.
— Это что? Это дракон, по твоему?! Я сказал, мне нужны драконы!
— Сэр, этот почти издох. Лучше забрать его для опытов.
— Я тебя заберу для опытов, болван! Давай нормального!
Я, шатаясь, стоял у края штольни, и смотрел, как уводят моих друзей. В глазах что-то жгло.
— Ну, ты, падаль. Пошёл работать!
Мне захотелось вцепится в горло этому человеку.
— Я… Я ещё не издох…
— Так скоро издохнешь. Уж я позабочусь, ящер вонючий… Пошёл!
Потом боль. Страшная боль, я катаюсь по скалам от боли…
… — Друзья говорили, меня нашли в обломках странного корабля. Я ничего этого не помню. Помню только бараки, шахты, боль… О да, я помню боль. На нас были одеты нейрошейники, и люди часто проверяли их в деле.
Я коснулся шеи. Шрамов не было видно, конечно — я дракон. Но ощущение осталось. Ещё как осталось… Я зажмурился, и покрепче прижал к себе Локи.
— Меня часто спрашивали, почему мы не сопротивлялись… — и я невольно содрогнулся, когда пришли воспоминания.
… — Почему мы терпим этот кошмар?! — серебрянный Дорсай с рычанием отбросил бур. — Они всё равно убьют нас!
Никто даже не повернулся. Я продолжал дробить горную породу, в глазах стоял красный туман. Откуда-то издалека доносились голоса…
— …ты не сможешь даже отойти с дороги, как ошейник оторвёт тебе голову…
— …ну и пусть! Смерть в бою…
— …идиот! Они убьют не только тебя!..
Странный шум заставил меня оторвать взгляд от бура, и обернутся. Синий дракон боролся с серебрянным. Я спокойно смотрел на это, меня ничего не трогало. Апатия поглотила всех нас, наркотики в пище. Они были специально разоработаны, с целью подавлять нашу волю, и отлично справлялись… Дорсай был одним из наиболее сильных драконов в лагере, наверно на него наркотики действовали слабее.
— Я убью хоть одного из них, и умру, сражаясь! — он отшвырнул синего, и бросился к выходу из шахты, подняв бур. Я неподвижно смотрел, как ему оторвало голову взрывом, когда ошейник покинул микроволновое поле. Люди подъехали на краулере, зацепили тело, и потащили на заготовительный пункт, а охранник со смехом нажал на кнопку нейростимулятора…
Потом боль, страшная боль, я кричу от боли, ничего не вижу, не чувствую, только боль, мне больно…
— За каждую попытку сопротивления убивали троих — соседей по бараку. После того случая убили синего Сангора, и золотую Нант, которая была беременна. Когда их на наших глазах замучали нейрошейниками до смерти, сошёл с ума бронзовый Галан, и люди убили ещё троих… Попытки сопротивления были, Локи.
Она с ужасом смотрела мне в глаза.
— Но как, как?! Как можно делать такие вещи?!
— Они люди, Локи. Им можно.
Около минуты мы молча обнимались, она прижималась ко мне всё крепче. Я не открывал глаз, пытаясь изгнать ужас, забыть, оставить всё в прошлом…
— Демон, как ты сумел выжить? Там ведь погибли почти все. Во время взрыва.
Я открыл глаза, и увидел тот день наяву.
… — Стройся! Стройся, кому сказано!
Встать я не смог. Меня поднял на ноги сосед, синий по имени Даркан.
— Держись, Демон. Держись.
— Зачем? Нас всё равно убьют.
Он встряхнул меня.
— Ты что, сдался? Ты сдался ИМ?!
В голове что-то взорвалось от этих слов. Я зарычал как зверь, но всё равно не смог встать. Даркан с рычанием приподнял меня с земли.
— Встань, Демон! Будь драконом! Не дай им увидеть себя на коленях!
Я собрал все силы, и поднялся на ноги. В голове звенело, перед глазами вертелись огненные колёса. Из обрубков крыльев снова потекла кровь.
— Я выдержу.
Он со странным выражением посмотрел на меня, и отвернулся. Я слышал скрип, но тогда не понял, что то был скрежет зубов.
— В шахту! Все! Ну, быстрей! — люди нервничали. Мы с трудом побрели ко входу в забой. Там копошились солдаты. Я шёл, но ничего не видел. Внезапно понял, что смотрю в землю. Попытался встать, не смог. Хотел зарычать, но из горла хлынула кровь. Я понял, что сейчас умру. И закрыл глаза. Но закрыть уши не мог — крыльев давно уже не было.
— Этот готов, лейтенант.
— Не болтай чепухи, Васильев. Дракон жив, пока дышит. Чтобы он издох, надо сделать вот так…
Боль. Но я даже кричать не могу. Страшная боль в голове. Последний звук, выстрел. Тьма.
