И это в пять утра! Альбер Форлакруа увидел автомобиль, когда шел собирать мидии.
— Водитель сказал мне, что привез инспектора из Люсона.
Внезапно он нахмурился:
— Сестра! Что сделали с моей сестрой?
Он так встревожился, что Мегрэ был потрясен. Неужели… Пока они с Форлакруа в мягких креслах, перед потрескивающими поленьями…
— Я хотел бы повидать вашу сестру, — сказал он изменившимся голосом.
— У вас есть ключ от комнаты? — Тот молча указал на свое богатырское плечо.
— Межа! Останешься внизу.
Их шаги прогромыхали по лестнице, потом в длинном извилистом коридоре.
— Это здесь. Отойдите, пожалуйста.
И Альбер Форлакруа с разбегу ударил в дверь.
Глава 3
След Эро
Мегрэ никогда не забудет эту необычную минуту. Прежде всего, накопившуюся к концу ночи усталость, запах влажной шерсти и теряющийся в бесконечности незнакомый коридор. Опять послышался туманный горн. В тот миг, когда Альбер Форлакруа ринулся на дверь, Мегрэ взглянул в сторону лестницы и увидел бесшумно поднимавшегося судью. За ним, в лестничном пролете, лицо Межа…
Дверь поддалась, и гигант очутился на середине комнаты.
Мегрэ ждала неожиданность. Ничего подобного он не мог предположить.
В изголовье кровати горела лампа под искусно присборенным абажуром. В постели эпохи Людовика XVI полулежала молоденькая девушка; когда она приподнялась на локте, чтобы оглянуться на дверь, ее ночная рубашка спустилась с плеча, открыв тяжелую, налитую грудь. Мегрэ не смог бы сказать, красива ли девушка. Лицо, пожалуй, чуть широковатое, лоб не слишком высокий, нос детский. Однако очертания крупных губ напоминали сочный плод, а глаза были огромны.
Зажгла ли девушка свет, услыхав шум в коридоре? Спала ли? Этого комиссар не знал. Она не без удивления смотрела на коренастого Мегрэ, стоящего в дверном проеме, и брата, который в своих резиновых сапогах возвышался посреди комнаты. Наконец, спокойно осведомилась:
— В чем дело, Альбер?
Судья не показывался, но стоял у двери и все слышал. Мегрэ чувствовал замешательство: он не мог оторвать взгляд от груди девушки, а брат это заметил. Правда, комиссар его не интересовал. Альбер подозрительно осмотрел комнату, потом открыл какую-то дверь.
Интуиция? Мегрэ был уверен, что дверь ведет в пресловутый чулан для фруктов, и подошел поближе.
— Что вы ищете? — спросил он.
В ответ — лишь свирепый взгляд. Вдруг Альбер Форлакруа нагнулся. И в комнате, и в чулане виднелись на полу следы ног. Едва заметные грязные отпечатки чьей-то обуви; грязь была еще влажной.
— Чьи это?
Альбер подошел к окну чулана: оно было открыто, и холодный воздух проникал в комнату. Вернувшись в спальню, Мегрэ увидел, что девушка с обнаженной грудью лежит в той же позе. Выходит, этой ночью, быть может, даже когда Мегрэ уже находился внизу, в этой комнате, в этой постели побывал мужчина?
Альбер широким шагом пересек комнату. Ожидавший в коридоре судья пробормотал:
— Теперь я не смогу запереть дверь. — Его сын пожал плечами и, не обращая ни на кого внимания, стал спускаться вниз; Мегрэ шел следом.
— Межа!
— Да, шеф?
— Присмотри-ка за домом. Снаружи.
Мегрэ снял с вешалки пальто, взял шляпу. Еще не рассвело, но в гавани было уже оживленно, отовсюду слышались голоса и шум.
— Вы мне давеча не ответили. Вы знаете, кто это?
Мегрэ прошел мимо подстерегавшего его маленького таможенника, к замешательству последнего сделав вид, что никого не замечает. Что же до Альбера, этот не спешил открывать рот. Чудной парень!
— Я могу отправляться за мидиями? Или вы собираетесь меня арестовать?
— Ступайте к вашим мидиям. Вот только скажите: кто этот человек, чьи следы вы нашли в комнате сестры?
Тут Альбер вдруг остановился и положил руку на плечо Мегрэ. Они стояли у самого берега. Вода быстро отступала, обнажая коричневатую вздувшуюся тину. Мужчины и женщины в коротких штанах и резиновых сапогах грузили пустые корзины в плоскодонные лодки, приводимые в движение шестами.
— Человек? Стойте-ка… Вот он.
Парень, такой же высокий и сильный, как Альбер, и так же, как он, одетый, помог старухе влезть в лодку и разом отвалил от берега.
— Его звать Эро, Марсель Эро, — с этими словами Альбер толкнул двери сарая и вынес из него стопку корзин.
Когда Мегрэ вернулся, служанка гостиницы «Порт» уже встала и мыла в зале пол.
— Где это вы пропадали? — удивилась она. — Вы что, совсем не спали?
Он уселся у печки и заказал кофе, хлеб, колбасу, сыр. И только устроившись как следует на скамье, спросил за едой:
— Вы знаете некоего Эро?
— Марселя? — выпалила она, и комиссар посмотрел на нее внимательнее.
— Да, Марселя Эро.
— Это здешний парень. А почему вы спрашиваете? — Мегрэ все равно не удалось бы убедить ее, что парень ему безразличен.
— Он сборщик мидий? Женат?
— Нет, что вы!
— Помолвлен?
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Просто так… Мне показалось, что он крутится вокруг дочери судьи.
— Не правда! — процедила она сквозь зубы. — Может, на нее и другие охотники есть. А крутиться да любезничать им вовсе ни к чему, потому как, если уж хотите знать, эта девица, она… она… — служанка попыталась подобрать словцо покрепче, но в результате выпалила слабенькое:
— не бог весть что! Это всем известно. А если ее братец и дальше станет лупцевать всех мужчин, которых застанет у ней в комнате…
— И много таких?
— Да кому не лень! А когда она сбежала в Пуатье, ее отыскали там в таком виде, что не приведи бог! Если вас пытались убедить, что она с Марселем…
— Вы не добавите мне малость кофе? Еще вопрос: человек, приехавший во вторник на автобусе…
— Когда это было?
— Он приехал автобусом, который приходит в половине пятого.
— Ушел сразу же?
— Сказал, что вернется обедать, и пошел в сторону моста, куда точно — не знаю: было уже темно.
— Если вам покажут фотографию, узнаете его?
— Пожалуй…
