– Пати, ma cher, – тетушка была привычно любезна. Выглядела она, как и я, так, как будто тридцати еще нет, зеленоглазая блондинка с породистым лицом Греты Гарбо.
Я вопросительно подняла брови, тетушка прекрасно знала, что меня интересует.
– Ру еще не вернулся, так что прошу.
– Замечательно.
Нам с кузеном лучше не встречаться. Когда они только переехали в Америку, а это лет через двадцать после моего приезда, тетушка сразу связалась со мной, попыталась наладить контакт, а Руфус, присмотревшись ко мне и не увидев «ни зубов, ни когтей», решил самоутвердиться за мой счет. Он убил мальчишку, которым я увлеклась тогда. Сам факт смерти источника меня не очень огорчил, парнишка был никчемным человечишкой – глупым, жадным и неблагодарным. Я связалась с ним из-за того, что он был помешан на сексе и генерировал красную силу так, что я могла не бояться исчерпать его, он был богатым источником, но его никчемность во всем остальном меня раздражала, и я б все равно скоро с ним рассталась. Но тот факт, что кто-то, а тем более мой кузен посмел посягнуть на МОЕ, меня, что называется, задел. И хоть тогда я еще довольно слабо соображала, ведь мне по человеческим меркам было лет пятнадцать, до меня дошло, что сейчас у меня отобрали то, что мне безразлично, а завтра могут лишить того, что дорого по-настоящему, а такого допускать нельзя. Я затаилась на пару месяцев, за время которых накопила белую силу, в ту пору мне это было очень тяжело, тогда я еще мало чем отличалась от суккуба – мои зеленые и белые артерии были удручающе малы.
С помощью моих мужчин я выследила Руфуса, он третировал очередную дурочку, попавшую к нему на крючок. Руфус, как и я, питался красным, но в отличие от меня, красно-черным, вызывая желание и страдание. Его оглушили сзади, он не сумел почувствовать зла, направленного на него, не смог уклониться. Оттащив в местечко потемнее, его, оглушенного, зверски избили, был бы на его месте человек, то уже никогда бы не очнулся. Когда телесная оболочка была повреждена настолько, что и vis-ситема дала сбой: пищевой vis-центр разорван, а рацио закрылся, стараясь удержать то, что есть; – я влила белую силу в его либидо-центр. Действовала я по наитию, не зная точно, каков же будет результат моего поступка. Одно я знала четко: белая сила для него – антагонист, она будет подобна яду и очень его ослабит. Ну что сказать… Реальность превзошла мои ожидания. Руфус от моего вливания чуть не сдох, и я пережила несколько очень неприятных минут видя, как он буквально разваливается в энергетическом плане. Если бы он все же окочурился, мне бы пришлось объясняться с Советом или бежать из города, но кузен остался жив, хоть и лишился либидо-центра. Я доставила его в столь плачевном состоянии на порог к тетушке. Хоть это был и риск – мать есть мать, и она может мстить за сына вопреки здравому смыслу, но все же объясниться с ней было необходимо. Я думала, что тетушка условно белая,[6] так же как и я, как ее сестра – моя мама, и что страх за сына лишит ее сил. Но я здорово ошиблась, тетушка, увидев почти бездыханное тело у меня на руках, налилась чернотой и спокойно вымолвила:
– Кто?
Я, не дав себе времени испугаться, ответила:
– Я!
Томительную минуту тетя Агата бурлила ядовитой чернотой, но потом все же взяла ее под контроль и потушила.
– Источник, – горько сказала она.
– Да. Объясните ему, чтобы не трогал меня, не вредил. Никак, ни каким образом. Иначе я не пожалею. Никого.
Она вскинула на меня глаза, прощупывая магическим зрением, я порадовалась тому, что, везя Руфуса, сделала остановку, чтобы «испить» двоих, и теперь явственно светилась красным, я могла с ней потягаться, учитывая, что мы обе были тогда не ахти какими бойцами.
Но тетушка предпочла худой мир и взяла своего сына из моих рук.
Я ничего никому не рассказывала, но информация имеет свойство просачиваться; через несколько месяцев все divinitas знали, что Руфус посягнул на мой источник, а я в отместку искалечила его. Либидо- центр так и не смогли восстановить, а значит, Руфус лишился резервуара своей центральной красной силы. Чтобы выжить, он окончательно перестроился на черную, сделав главным vis-центром сердечный, а вспомогательной силой ему пришлось взять зеленую.
Все знали, что между нами произошло, но раз ни одна сторона не подала жалобу в Совет, значит, происшедшее никого не касалось. Главное правило filii numinis[7] – «То, что можешь взять и удержать – ТВОЕ», я смогла «взять и удержать», и этот инцидент даже поднял мой статус в нашем обществе.
Почти двадцать лет тетушка не общалась со мной, но случилось так, что они потеряли свои материальные сбережения, Руфус увлекся играми на бирже, как раз перед великой депрессией, а тут еще и дом, где они жили, сгорел. Filii numinis нуждались в деньгах, как какие-нибудь жалкие смертные. Я же к деньгам относилась более чем серьезно, столь слабое и незащищенное существо, каким я была тогда, стремилось найти опору хоть в чем-то. Деньги давали очень многое, а приобретать их было относительно легко, куда легче, чем работать над собой, пытаясь превзойти очень скудные данные, полученные при рождении. Я дала больше, чем тетушка просила. Все же на мне лежала вина в том, что Руфус стал тем, кем стал, и я попыталась откупиться деньгами. Частично мне это удалось. Мы с ней сделали вид, что я не калечила ее сына, а она ничего не занимала, и с тех пор время от времени мы иногда встречались случайно или же по необходимости, как сейчас.
Я сидела в гостиной, тетушка разливала чай, я к нему не притронусь, но она сделает вид, что не заметит этого.
– Тетушка, вчера ко мне пришел флерс Белая Лилия. На нем не было печати, и он рассказал, что Руфус сам снял ее.
Тетя Агата поставила чайник и посмотрела в сторону, как будто ничего не слышала, но я знала, что она просто таким образом прячет свои эмоции.
– Флерс просил защиты, он говорил, что Руфус собирался отдать его вампам или волкам.
Тут тетушка презрительно повела плечами.
– Две волчицы пришли в мой ресторан и попытались забрать флерса. После того, как я одну накормила серебром, вторая призналась, что они должны были доставить флерса к вампу Грегори.
Тетушка окаменела, выставив все доступные ей щиты.
– Плюс еще одна неприятная деталь – у Лилии была отключена главная энергофункция, и сам он был в плачевном состоянии. С ним очень-ОЧЕНЬ плохо обращались.
– И? – тетушка с вызовом посмотрела на меня.
Да, флерсам у таких хозяев жилось несладко, тетушка старалась быть белой, хотя, как говорят люди, «генетически» была ориентирована на черную силу. Руфус такой, что чернее тяжело себе представить. Но обоим была нужна зеленая сила, которую им могли дать флерсы, поэтому они их и держали.
– Это вы мне скажите, тетушка, что вы собираетесь делать после всего, что я вам рассказала.
Она опустила глаза и пожала плечами, ей нечего было сказать, какую бы версию она ни попыталась выдать, это было бы ложью.
– Что с Фиалкой? – спросила я.
Тетушка опять пожала плечами, не подымая глаз.
– Тетушка…
Она поморщилась и сдалась.
– Фиалка!
Через полминуты приоткрылась дверь в комнату.
– Зайди!
Худенькая флерса с фиалковыми волосами до плеч просочилась в щель. На нее было жалко смотреть, она затравленно кукожилась, стараясь быть меньше и незаметнее, вся в каких-то синяках и ссадинах, но по крайней мере крылья были целые.
Я укоризненно глянула на тетю Агату, та, передернув плечами, отмахнулась от моего взгляда.
– Она хоть работает? – спросила я. Готова спорить, что нет.
– Подойди.
Флерса боязливо приблизилась и опустилась на колени, тетушка попробовала собрать белой силы в
