– Старостью… Я не лекарь. И уж тем более не знаю болезней колдунов… Он страшно выглядит. Ужасно. Словно тело его уже давно мертво, но душа все еще теплится в нем. Живой мертвец.
Чес побледнел. Хотел еще что-то спросить, но передумал. Все уже было сказано.
– Спасибо, – сказал он и отошел от стола.
– Эй, погоди! – окрикнул его крестьянин. – Я вспомнил, где слышал твое имя. Колдун звал тебя в бреду. Звал на помощь. Но это было давно. А сейчас он просто лежит в беспамятстве. Ты опоздал. Ему уже нельзя ничем помочь.
Чес упрямо мотнул головой.
– Я должен.
Крестьянин пристально посмотрел на него и сказал:
– Если ты действительно можешь, то излечи его. Он никудышный колдун, но хороший человек. Он помогал нам, когда был здоров. Лечил травами, снимал порчу со скотины, предсказывал погоду… Помоги ему, ученик…
Чес молча выслушал, развернулся, подошел к Кирку, тронул его за плечо.
– Нам надо торопиться.
– Я готов, – воин поднялся, оправился, махнул рукой, прощаясь с хозяином харчевни, и друзья вышли на улицу.
Солнце ослепило их.
Мимо проходили люди, спешили по своим делам.
– Ты сказал ему, куда мы направляемся? – спросил Кирк.
– Да.
– Это очень неосмотрительно.
– Уже завтра мы будем на месте. Остался только один день.
– И одна ночь… А чтобы погибнуть, хватит и одной секунды.
– Ты прав. У нас совсем нет времени. Поспешим.
Друзья спустились с широкого крыльца и пошли по улице.
Вскоре село осталось позади.
До самой поздней ночи они шли по дороге, ведущей на запад.
На пути им встречались деревни, и друзья, не останавливаясь, проходили мимо. Если была такая возможность, то они огибали селение стороной, по полям и лугам. А затем вновь выходили на пыльное полотно дороги. На этой предосторожности настоял Кирк, он боялся преследования.
Днем было жарко, и селения, мимо которых проходили товарищи, были тихими и пустынными.
К вечеру жара спала, и путников, подходящих к очередной деревне, еще издалека встречал лай деревенских собак. На огородах, на полях работали крестьяне, они поднимали головы, выпрямляли спины и провожали взглядами торопящихся усталых незнакомцев: воина и человека в странном одеянии, похожем на рясу…
Кирк поглядывал по сторонам и молчал. Чес, который вернулся в страну своего детства и юности, с головой ушел в восторженные воспоминания и все болтал, не смолкая ни на секунду. Воин слушал его краем уха, воспринимая лишь обрывки нескончаемого потока слов.
– … Моя мать родом из этой деревни. Но я ее совсем не помню. У нее было много детей, и когда мне исполнилось пять лет, она отдала меня в монастырь. Я ее больше никогда не видел, и даже не знаю, что с ней случилось…
– … А здесь я пас коз. Вон те развалины возле леса и есть монастырь. Он сгорел уже после моего ухода. Не знаю, почему его не отстроили заново…
– … Это мое любимое место… Смотри как красиво! Особенно здесь хорошо осенью. Осины полыхают багровым пламенем, отражаясь в черной воде озера. Желтеют полегшей травой холмы. А там всегда были озимые пашни, ровные изумрудные квадраты, зеленые даже поздней осенью, до самого снега…
– … Здесь я в первый раз встретил учителя. Он шел в монастырь, и я, пастух, угостил его хлебом и парным молоком…
– … Этот лес называется Волчьим. Много людей погибло, проходя мимо. Особенно зимой, когда волки голодны и собираются в стаи…
– … В пятнадцать лет я ушел из монастыря. Учитель взял меня к себе. Он жил тогда отшельником, в маленькой лесной избушке…
– … Он был величайшим магом. Но почему-то не хотел передавать мне своих знаний. Кажется, он предчувствовал, что мне уготована другая судьба, что я стану Хранителем Талисмана…
– … Те крестьяне в харчевне сказали, что он никуда не годный колдун. Что он, словно какая-то знахарка, лечил их, снимал сглаз, предсказывал погоду. Неужели старость так изменила его? Где его величие, мощь? Если бы только они знали…
– … Я ушел от учителя, когда мне исполнилось двадцать два года. Я был обижен на него. Я хотел силы, хотел знаний, а он так ничего и не открыл мне. Только постоянно поучал и воспитывал. Рассказывал странные сказки, смысл которых я не понимаю до сих пор…
– … И все-таки он мой учитель. Наставник. Он готовил меня к будущему. Благодаря ему я научился разбираться в магии, в стихиях, в энергиях. Но никогда не творил волшбу сам, не умел. Он вылепил меня. Сделал человека из маленького грязного пастушка, из деревенского мальчишки… Он заменил мне родителей, открыл для меня мир…
– … Я до сих пор думаю и не могу решить… То, как Талисман попал ко мне в руки, было ли это волей случая, или все было заранее предопределено? Предчувствовал ли что-то учитель? Знал? Иногда мне казалось, что он видит будущее…
– … Через десять лет я вернулся и нашел его. Я уже был Хранителем Талисмана. Он слышал обо мне. И гордился мной…
– … Уже тогда он был стар. Сколько же ему сейчас?…
– … А потом я вновь покинул его. Между нами было так мало общего. Я был Хранителем Талисмана, а он был магом. Волшебником…
– … Он жил здесь, потом уходил куда-то, странствовал, через некоторое время возвращался. Иногда никто ничего не слышал о нем годами. Чем он занимался? Где жил?..
– … Порой я слышал его голос. Он говорил что-то, но что, я не мог разобрать. Слова звучат вот здесь, в голове, его голос, его интонации. Они невнятны, но каким-то образом, через некоторое время я понимаю, что он хотел мне передать…
– … Он умирает. Я знаю это. Нам надо успеть…
Солнце село. Постепенно стемнело. Высыпали на небо звезды, а Кирк и Чес все шли и шли в ночи. Светила ущербная луна и ее света хватало для того, чтобы не сбиться дороги. И только далеко за полночь друзья сделали остановку. Поели, не экономя припасов, и легли спать.
Но им не спалось. Они оба молчали и, лежа на спине, смотрели в высокое небо, полное звезд. Чесу даже эти звезды казалось родным, и он грезил наяву, все вспоминал и вспоминал. А Кирку чудилась близкая погоня, и он крепко сжимал в руке холодную ребристую рукоять меча.
Заснули они только под утро.
И сразу проснулись.
Уже светило невысокое солнце, красное, опухшее.
– Пора, – сказал Чес.
Друзья поднялись, чувствуя себя разбитыми, обессилевшими. Сказывались вчерашний переход и короткая ночь.
– Уже совсем рядом, – пробормотал Чес, еще не окончательно очнувшись, но уже запихивая в вялый рот куски вонючей солонины, тяжело пережевывая еду. – Надо спешить. У нас совсем мало времени. Он слаб. Он уходит. Сегодня… – Какое-то щемящее предчувствие гнало его вперед. Он знал, что остались считанные часы.
5
– Пройдем мимо перелеска, – Чес сидел посреди дороги, на полупустом мешке, небрежно бросив его прямо в мягкую дорожную пыль. Он снял затертые до дыр в подошвах кожаные сапоги и, блаженствуя, шевелил пальцами ног. Кирк присел чуть в стороне, на обочине. Он похлопывал ладонями себя по бедрам,
