Хольмгрен, и мы просили коллег из Вернаму побеседовать с ним подробнее. Во всяком случае, нужно установить имена наследников и их адреса.
Комиссар отхлебнул глоток кофе и продолжал:
— Пожар начался в девять. Многое говорит за то, что источником явилось мощное взрывное устройство с часовым детонатором. Нет никаких оснований думать, что пожар возник по иным, естественным причинам. Адвокат Хольмгрен категорически отрицает наличие в доме, к примеру, газовых баллонов. Электропроводку год назад полностью заменили. Во время тушения пожара метрах в двадцати от горящего дома полицейская собака выкопала отрубленный человеческий палец. Указательный или средний палец левой руки. Причем принадлежал он, по всей вероятности, мужчине. И этот мужчина — чернокожий. Криминалисты тщательно осмотрели ту часть пожарища и двора, которая сейчас доступна, но ничего больше не нашли. Собаки тоже ничего не обнаружили. Прочесывание окрестностей результатов не принесло. Машина до сих пор не найдена, Луиза Окерблум — тоже. Вдобавок взорвался дом и обнаружен негритянский палец. Это все.
Бьёрк скривился:
— Что говорят медики?
— Мария Лестадиус из больницы осмотрела находку, — сказал Сведберг. — Говорит, нужно обратиться в криминалистическую лабораторию. Сама она по пальцам читать не умеет.
Бьёрк так и подскочил на стуле:
— Повтори. Как это «по пальцам читать не умеет»?
— Она так выразилась, — уныло пояснил Сведберг. Все знали привычку Бьёрка иной раз цепляться к пустякам.
Бьёрк припечатал ладонь к столу:
— Скверная ситуация. Фактически мы ничего не знаем. Роберт Окерблум что-нибудь добавил к своим показаниям?
Валландер решил до поры до времени помалкивать о наручниках. Опасался, что они уведут дознание в сторону от главных задач, а это сейчас совершенно ни к чему. Да и вообще сомнительно, чтобы наручники имели прямое касательство к исчезновению Луизы Окерблум.
— Нет, — сказал он. — У меня сложилось впечатление, что Окерблумы были самой счастливой семьей в Швеции.
— Может, она вдруг помешалась на почве религии? — сказал Бьёрк. — В газетах то и дело пишут о всяких безумных сектах.
— Методистскую церковь никак не назовешь безумной сектой, — ответил Валландер. — Это одна из старейших независимых церквей в Швеции. Хотя, признаться, я мало что знаю про их убеждения.
— Надо к ним присмотреться, — решил Бьёрк. — Какие будут соображения насчет дальнейших действий?
— Может, завтра что-нибудь прояснится, — сказал Мартинссон. — Когда начнутся звонки.
— Я уже выделил людей на телефоны, — сообщил Бьёрк. — Что еще можно предпринять?
— Работать фактически не с чем, — сказал Валландер. — У нас имеется палец. Это означает, что где-то есть чернокожий мужчина, у которого на левой руке не хватает одного пальца. Кроме того, он нуждается в медицинской помощи. Если он до сих пор не обратился ни к врачу, ни в больницу, рано или поздно ему все же придется это сделать. Не исключена и возможность, что он свяжется с полицией. Люди сами себе пальцев не отрубают. Во всяком случае, такое бывает крайне редко. Значит, кто-то применил к нему грубое насилие. С другой стороны, вполне вероятно, что он уже выехал из страны.
— Отпечатки пальцев, — сказал Сведберг. — Не знаю, сколько африканцев сейчас находится в Швеции, легально или нелегально. Но возможно, отпечаток этого пальца зарегистрирован в наших картотеках. И Интерпол можно запросить. Насколько мне известно, многие африканские государства за последние годы создали современные криминалистические картотеки. Об этом была статья в «Свенск пулис» несколько месяцев назад. По-моему, Курт прав. Даже если пока не видно связи между этим пальцем и Луизой Окерблум, исключать такую возможность нельзя.
— Объявим в газетах? — насмешливо сказал Бьёрк. — Полиция разыскивает владельца отрубленного пальца. Заголовочки будут о-го-го! Это я вам гарантирую.
— А почему бы нет? — заметил Валландер. — Что мы теряем?
— Я подумаю, — сказал Бьёрк. — Время терпит. Но я согласен, надо оповестить больницы по всей стране. Кстати, врачи ведь обязаны сообщать в полицию, если подозревают, что увечье вызвано преступными действиями?
— Кроме того, они связаны и обязательством хранить профессиональную тайну, — вставил Сведберг. — Но обзвонить больницы, конечно, стоит. Поликлиники, амбулатории и все такое. Кто-нибудь знает, сколько у нас в стране врачей?
Никто не знал.
— Пусть Эбба наведет справки, — предложил Валландер.
Через десять минут Эбба, дозвонившись до секретариата Шведского союза врачей, связалась с Валландером. Он выслушал ее сообщение и сказал:
— Врачей в Швеции больше двадцати пяти тысяч.
Все рты разинули от удивления.
Двадцать пять тысяч врачей!
— Где они только прячутся, ведь когда надо, ни одного не найдешь! — недоуменно воскликнул Мартинссон.
Бьёрк начал выказывать нетерпение:
— Есть еще идеи? Нет? Тогда за работу, дел по горло. Завтра в восемь утра соберемся снова.
— Ладно, я займусь врачами, — вздохнул Мартинссон.
Все собрали свои записи и встали, как вдруг зазвонил телефон. Мартинссон и Валландер успели выйти в коридор, но Бьёрк позвал их обратно. Лицо у него покраснело от возбуждения.
— Прорыв, — сказал он. — Как будто бы нашелся автомобиль. Звонил Нурен. Какой-то крестьянин пришел на пожар и спросил, не интересно ли полиции взглянуть на его находку. Он, мол, кое-что приметил неподалеку, в пруду. Всего несколько километров, в стороне Шёбу, как он выразился. Нурен поехал с ним и увидел, что из тины торчит автомобильная антенна. Крестьянин — его зовут Антонсон — уверяет, что неделю назад там ничего такого не было.
— Черт побери! — буркнул Валландер. — Надо сегодня же достать машину из воды. Мы не можем ждать до завтра. Вызовем автокран и установим там пару прожекторов.
— Надеюсь, в машине никого нет, — сказал Сведберг.
— Вот это мы и выясним, — сказал Валландер. — Пошли.
Пруд действительно находился «в стороне Шёбу», к северу от Крагехольма, на опушке рощи, но подъехать к нему оказалось очень трудно. Полиция потратила три с лишним часа, пока доставила туда прожекторы и автокран. Только в половине десятого наконец удалось зацепить машину тросом. Валландер при этом поскользнулся и упал в грязь. Пришлось позаимствовать из машины Нурена резервный комбинезон. Но комиссар даже и не замечал, что промок и озяб. Все его внимание было приковано к автомобилю.
Смешанные чувства обуревали его — взволнованное ожидание и тягостная тревога. Он надеялся, что машина та самая. Но боялся, что в кабине они найдут Луизу Окерблум.
— По крайней мере одно совершенно ясно, — сказал Сведберг. — Это не авария. Машину спихнули в пруд, чтобы спрятать. Скорей всего, ночью, в темноте. Тот, кто это сделал, не разглядел, что антенна торчит над тиной.
Валландер кивнул. Сведберг рассудил правильно.
Мало-помалу трос натянулся. Автокран словно бы покрепче уперся в землю и поднатужился.
Из воды потихоньку выныривал багажник.
Валландер взглянул на Сведберга, тот был спец по части машин.
— Она?
— Подожди немного. Пока не вижу.
И тут трос отвязался. Машина опять исчезла в тине.
