Уже четыре часа, а родственница Стига Густафсона по-прежнему не найдена.
В половине пятого Валландер дозвонился на квартиру Пера Окесона. Коротко доложил, что произошло, и сказал, что сейчас все силы брошены на розыск Стига Густафсона. Прокурор возражений не имел. Только попросил комиссара известить его, если в течение вечера будут какие-то результаты.
В четверть шестого Валландер взял у Сведберга третий список. Поиски до сих пор ничего не дали. Как нарочно, еще и студенческий праздник, с досадой подумал он. Многих нет дома, уехали на выходные.
По двум первым номерам никто не ответил. Третий номер принадлежал пожилой даме, которая решительно заявила, что у нее нет родственника по имени Стиг.
Валландер открыл окно — голова грозила разболеться не на шутку. Потом вернулся к телефону и набрал четвертый номер. Долго слушал гудки и уже хотел положить трубку, но тут наконец кто-то отозвался. Судя по голосу, довольно молодая женщина. Он представился и объяснил, в чем дело.
— Да, конечно, — сказала женщина, которую звали Моника, — у меня есть сводный брат по имени Стиг. Судовой машинист. Он что-то натворил?
Валландер почувствовал, что усталость и раздражение как рукой сняло:
— Да нет. Просто нам необходимо срочно с ним связаться. Вы, случайно, не знаете, где он живет?
— Конечно знаю. Неподалеку от Мальмё, в Ломме. Но его нет дома.
— А где он?
— В Лас-Пальмасе. Вернется как раз завтра. Прилетит в Копенгаген в десять утра. А дальше паромом в Мальмё.
— Отлично, — сказал Валландер. — Буду очень вам обязан, если вы дадите мне его адрес и телефон.
Записав то и другое, он извинился за беспокойство и закончил разговор. Потом бросился к Сведбергу, а по дороге прихватил с собой Мартинссона. Где Бьёрк, никто не знал.
— Мы сами поедем в Мальмё, — решил Валландер. — Тамошние коллеги нам помогут. Организуем проверку паспортов у всех пассажиров, прибывающих на паромах. Бьёрк все согласует.
— Она не сказала, как давно он уехал? — спросил Мартинссон. — Если он купил путевку на неделю, то, значит, уехал в прошлую субботу.
Они переглянулись. Мартинссон задал очень важный вопрос.
— Думаю, теперь вам самое время разойтись по домам, — сказал Валландер. — К завтрашнему дню хоть некоторым из нас нужно как следует выспаться. Встречаемся здесь в восемь утра. И едем в Мальмё.
Мартинссон и Сведберг уехали домой. Валландер поговорил с Бьёрком, тот обещал позвонить своему коллеге в Мальмё и уладить все необходимое.
В четверть седьмого Валландер позвонил в больницу. Женщина-врач пока ничего определенного сказать не могла:
— Явных повреждений на теле нет. Ни синяков, ни переломов не обнаружено. Признаков сексуального преступления внешне тоже как будто бы нет. Да, вот еще что: ни на запястьях, ни на щиколотках никаких следов нет.
— Отлично, — сказал Валландер. — И на том спасибо. Завтра я опять позвоню.
Затем он вышел из полицейского управления. Поехал за город, в Косебергу, и некоторое время постоял на высоком берегу, глядя на море.
В начале десятого он был дома.
7
На рассвете, перед тем как проснуться, Курт Валландер увидел сон.
Он вдруг обнаружил, что одна рука у него черная.
Но она была вовсе не в перчатке. Сама кожа потемнела, и рука стала как у африканца.
Во сне Валландера попеременно обуревал то страх, то удовлетворение. Рюдберг, давний коллега, которого уже почти два года не было в живых, неодобрительно поглядел на эту руку и спросил, почему почернела только она одна.
«Нынче утром что-то должно случиться», — ответил во сне Валландер.
Проснувшись и вспомнив сон, он не стал сразу вставать, лежал в постели и размышлял над ответом, который дал Рюдбергу. Что он, собственно, имел в виду?
Потом все-таки встал, посмотрел в окно — первый майский день в Сконе обещал быть безоблачным и солнечным, но очень ветреным. На часах было шесть утра.
Спал он всего два часа, но усталости не чувствовал. Сегодня утром они наконец узнают, есть ли у Стига Густафсона алиби на прошлую пятницу, когда, по всей вероятности, была убита Луиза Окерблум.
Если преступление будет раскрыто уже сегодня, дело окажется на удивление простым, думал он. Поначалу зацепки вообще отсутствовали. А потом все завертелось очень быстро. Дознание редко следует будничному ритму. У него своя жизнь, свое движение. На часах дознания время искривлено, оно то останавливается, то мчится во весь опор. Предсказать это заранее невозможно.
В восемь все собрались в управлении, и Валландер взял слово.
— У нас нет причин привлекать датскую полицию, — начал он. — Если верить сводной сестре Стига Густафсона, он прилетит в Копенгаген ровно в десять рейсом «Сканэйр». Ты, Сведберг, это проверишь. Далее, у него есть три возможности добраться до Мальмё. Паромом через Лимхамн, судном на подводных крыльях или САСовским, на воздушной подушке. Наблюдение надо установить повсюду.
— Старый судовой машинист небось выберет большой паром, — сказал Мартинссон.
— Может, паромы ему как раз и надоели, — перебил Валландер. — Стало быть, причалов три, выставим у каждого двоих сотрудников. Тогда мы наверняка его задержим и объясним, в чем дело. Конечно, толика осторожности не помешает. Потом доставим его сюда. Думаю, лучше всего, если я сам с ним побеседую.
— Не маловато ли — по два человека? — сказал Бьёрк. — Может, на всякий случай хоть патрульную машину прихватим?
Валландер уступил.
— Я говорил с коллегами из Мальмё, — продолжал Бьёрк. — Они готовы обеспечить любую помощь. Сами договоритесь там, каким образом ребята из паспортного контроля предупредят о его появлении.
Валландер посмотрел на часы:
— Если вопросов нет, пора выезжать. Лучше добраться до Мальмё заблаговременно.
— Самолет может и опоздать на сутки, — заметил Сведберг. — Погодите, я проверю.
Спустя четверть часа он сообщил, что самолет из Лас-Пальмаса ожидается в Каструпе уже в двадцать минут десятого.
— Он сейчас в воздухе, — сказал Сведберг. — И ветер попутный.
Они тотчас выехали в Мальмё, потолковали там с коллегами и разошлись по местам. Валландер взял на себя терминал, где причаливали суда на воздушной подушке; помогал ему практикант, новенький, по фамилии Энгман. Его прислали вместо Неслунда, которого Валландер не раз привлекал к оперативной работе. Уроженец острова Готланд, Неслунд мечтал вернуться в родные места и, когда появилась вакансия в полиции Висбю, без колебаний перевелся туда. Иногда Валландер скучал по нему, ведь люди с таким ровным и веселым характером встречаются нечасто. Мартинссон и еще один коллега отвечали за Лимхамн, а Сведберг — за суда на подводных крыльях. Связь между собой держали по рации. К половине десятого все было отлажено. Валландер даже достал у коллег на терминале кофе для себя и практиканта.
— Первый раз участвую в задержании убийцы, — сказал Энгман.
— Мы пока не знаем, убийца ли он, — отозвался Валландер. — В нашей стране человек считается невиновным, пока не предъявлены неопровержимые улики. Не забывай об этом.
