«Пятерка» нашлась за «Динамо». Она стояла у тротуара и обращала на себя внимание широко открытой водительской дверью. Двигатель работал, магнитола крутилась: «She’s crazy like a ful…»
С Лободой вечно случались приключения. Начальство его по-отечески наказывало время от времени, но на работе Сашку ценили, он был отличный опер.
Про работу рассказывать не любил.
– Сашка, у тебя оружие есть? – спросил однажды Дорохов. Ему захотелось взять в руки настоящий пистолет.
– Н-н-ну так! – величественно ответил Лобода.
– Настоящее?
– Н-н-ну так!
– Покажи! – попросил Дорохов.
– В-в-во! – гордо сказал Лобода и протянул крепкий кулак.
Сашка был опер потомственный. Отец его, Анатолий Павлович, полковник, прошел все ступени, службу начинал во времена послевоенного бандитизма. После школы Сашка поступил в Омскую Высшую школу милиции, туда брали тех, кто не служил в армии. А Гаривас, как известно, был родом из Омска. Однажды Дорохов, Лобода и Гаривас усидели две бутылки коньяка «Двин». Дело было на Полянке, Лобода с Гаривасом весь вечер заново проживали омскую топонимику.
– Слушай, к-к-какой парень! – восхищенно сказал Лобода, когда Гаривас ушел. – Х-х-хорошо, что ты меня с ним познакомил!
Дорохов обрадовался, когда услышал в трубке заикание Лободы. Он давно Сашку не видел.
– З-з-здорово, – сказал Лобода. – Ты куда п-п-пропал?
– Привет, Саня, – сказал Дорохов. – Я у своих Новый год встречал. Как дела?
– Н-н-нормально. Капитана получил.
– Поздравляю, Саня! Обмоем четвертую звездочку?
– Давай, я к тебе з-з-заеду.
– Отлично, Сань! – Дорохов подумал, что к Сене он успеет завтра. – Я сейчас до гастронома добегу.
– До к-к-какого ты гастронома добежишь? К тебе капитан Московского уголовного розыска едет!.. Все есть! Я з-з-заказ получил, сервелат финский… Л-л-лечо две банки, друган помидоры из Ташкента привез, б-б-бастурма есть.
– Ну ладно, – сказал Дорохов. – Что пьем?
– Это отдельная история, М-м-миха. «Камю» вас устроит, т-т-товарищ ученый?
– Саня, ты перепутал! Тебе, наверное, не капитана, а полковника дали!
Лобода приехал через час. Он когда входил, сразу ясно становилось, что праздник в дом пришел. Лобода вваливался – большой, веселый, с полиэтиэленовыми пакетами в обеих руках – и становилось понятно: вот он,
– Здорово, Миха! – сказал Лобода. – С п-п-прошедшим тебя!
– И тебя тоже. Привет, Санька, раздевайся.
– Б-б-бастурма, – Лобода протянул увесистый брусок. – Настоящая, из Армении.
– Где взял? Ты садись, кури. Я похлопочу на кухне.
– П-п-пойдем вместе. Еще помидоры. Нормально, да – в январе такие помидоры? Бастурму Коля Адамян п-п-привез из Степанакерта, у него родители там. Мы вчера з-з-звездочку обмывали, ребята нанесли всего.
На кухне они в четыре руки все быстренько порезали – твердую темно-красную бастурму в коричневой корочке из специй, большие мясистые помидоры, свежий «Рижский» сервелат. Сразу слюнки потекли, так вкусно все выглядело.
Вернулись в комнату, Лобода сел в кресло.
– К-к-как твои? Здоровы?
– Да, Санька. Все хорошо… – Дорохов поставил на столик тарелки. – Все в порядке. Отдохнул, маминой еды поел. Даже одноклассников повидал. Хорошо съездил.
– К-к-как наука? Движется?
– Прогресс не остановить, – Дорохов сел в кресло напротив. – Ну что – по первой?
– П-п-пора, – согласился Лобода.
Дорохов бережно взял зеленую бутылку, вытащил пробку и разлил по рюмкам.
– Поздравляю вас, ваше высокоблагородие, товарищ капитан, – он чокнулся с Лободой.
– С-с-спасибо, – Лобода кивнул. – Будь здоров, Миха.
– Замечательный коньяк, – Дорохов взял сигарету. – Породистый.
– В-в-вову давно видел?
Лобода всегда спрашивал: давно ли Дорохов видел Вову?
– Перед отъездом, – ответил Дорохов. – Он еще звонил мне тридцать первого.
– Он мне т-т-тоже звонил, звал к Семену Новый год встречать.
– А чего ты не пошел? Тебе все рады были бы.
– У нас ребята из отдела с-с-собирались. А у вас свои дела.
К-к-как-то неловко.
– Глупости. Мужики к тебе хорошо относятся, иначе бы не позвали.
– Л-л-люди вроде нормальные… Но вы вечно про свое говорите – Бродский, там, Гессе, все такое… Семен в прошлый раз музыку включил – я ни фига не понял! Я говорю: Сеня, это ж к-к-какофония! Он смотрит на меня, к-к-как на младенца, говорит: Саша, это великолепная музыка, ты слушай, ты привыкнешь и полюбишь, это, блин, д-д-джитратал… Когда мне привыкать, М-м-миха? От меня руководство п-п-палки требует.
– Да мудришь ты все, – сказал Дорохов. – Зря не пошел. Давай по второй.
– З-з-здрав будь, боярин, – Лобода поднял рюмку.
– И ты здрав будь, товарищ капитан.
Они чокнулись.
– С-с-слушай, а Вова сказал, что ты писатель.
– Трепло твой Вова.
– Не, д-д-действительно, книгу пишешь?
– Оперу пишу, – Дорохов подмигнул.
– А п-п-про что? Про науку? Вы к-к-когда придумаете чо-нибудь от рака?.. Вы не тяните там. Т-т- товарищи ученые, д-д-доценты с кандидатами…
– Нет, не про науку. Так, ладно. С производством тебя, Саня.
Они выпили.
– Н-н-ну как? – спросил Лобода. – Хороший коньяк?
– Великий! Коньяк генеральский.
– М-м-министерский, – кивнул Лобода. – Ну, или зам-министерский. А у вас тоже, это… Культура п-п- пития. У вас с друзьями вроде принято, чтобы бухло хорошее было, я заметил. Это вы, т-т-типа, стиль выдерживаете?
Они налегли на закуску. Бастурма была великолепна – плотная, пряная. И помидоры из Ташкента посреди зимы. Сказка, картина Пиросмани «Кутеж князей».
– Вот, кстати, о книге моей, – сказал Дорохов. – Это не про науку. Это, если можно так выразиться, история с детективной линией.
– Про м-м-мусоров, что ли? – спросил Лобода и опять разлил по рюмкам. – Б-б-брось, не связывайся. В братья В-в-вайнеры, что ли, метишь? Даже не пробуй… Чушь получится, Миха. Т-т-ты же про эту работу ничего не знаешь.
– Нет, это не детектив. Но там есть моменты кое-какие. Я как раз тебя хотел спросить.
– Д-д-давай. Спрашивай, – с готовностью сказал Лобода. – Всегда рад п-п-помочь.
– Даже не знаю, как начать.
Он и вправду не знал, с чего начать. Спросить Сашку: «Какой нынче дают срок за выплавку технических драгметаллов?» Это было бы чересчур прямо.
– Вот слушай. У меня там детективная линия представлена чуть-чуть…
