затопления. Спасли целую область. Потому что нашли там нефть и газ.
И в этой победе был настоящий герой.
Пророков!
Человек, который то и дело шел на риск, воюя со сторонниками затопления, утверждавшими, что добывать нефть и газ в крайнем случае можно из-под воды.
Этот человек настоял на своем. И был переведен вскоре в другое место. В область, где находился и город Лунинск. Назначен первым секретарем обкома партии. Случилось это в начале шестидесятых годов. Там Пророкову предстояло вместо поисков нефти и газа развивать цветную металлургию. Он был, естественно, коммунистом и поехал туда, куда послала его партия. Так он сам сказал позднее Гею. Сказал, как потом признался сам же, полуправду. Развивать цветную металлургию ему и впрямь вменили в обязанность, это факт, но истинная причина перевода из нефтяного края была в том, что Пророков позволил себе высказать свою особую точку зрения на характер экономических взаимоотношений нашей страны с другими странами, в том числе не совсем дружескими. Он имел в виду газ и нефть Западной Сибири как обменный эквивалент в торговле.
Георгий сказал однажды Гею, с глазу на глаз конечно, что сама жизнь и международная обстановка расставили в этом споро свои акценты.
Гей не знал, что и ответить.
Позже он знал, что ответить, но его уже никто не спрашивал.
Следовательно, строго сказал себе Гей, ни в коем случае нельзя забывать, что его знакомству с Бээном предшествовало знакомство с Пророковым.
То есть знакомство с Пророковым уже очное. Которое состоялось в середине семидесятых годов, когда у Пророкова в области проходило Всесоюзное совещание, посвященное проблемам развития цветной металлургии.
Пророков сам заговорил с Геем, когда их смешанную бригаду научных и творческих работников, которые были как бы гостями совещания, прямо из аэропорта привезли в музей города Лунинска, где был специальный раздел, посвященный вождю. Именно там, в музее, кто-то шепнул Пророкову, что Гей родом из Лунинска, и тогда-то Пророков спросил Гея напрямик: 'Так ты, значит, наш земляк, лунинец?' - показывая, во-первых, что он и сам считает себя земляком лунинцев, хотя был москвичом по рождению, а во-вторых, как бы привечая особо Гея, самого молодого в бригаде научных работников.
И тогда Гей, смутившись, сказал: 'Да, я родом из Лунинска '.
И Пророков тут же подозвал Бээна и вроде как рекомендовал ему Гея: 'Твой земляк...' - после чего сказал донельзя смущенному Гею, кивая на Бээна: 'Сделай о нем очерк. Это наш старый кадр. Наш современник...'
А когда к их разговору, происходившему, значит, прямо в музее, стали прислушиваться другие, Пророков сказал:
- Так и озаглавь. НАШ СОВРЕМЕННИК.
Потом, помолчав, сказал:
- Нет. Лучше так. Современник. Чтобы коротко и ясно.
Вот как, значит, было дело.
Как же он мог забыть о Пророкове?
Кстати, если продолжать этот ряд, то можно сказать, что знакомству с Алиной, у которой он сейчас находился в ее номере 'Гранд-отеля', предшествовало знакомство Гея с музеем в Ломнице, где хотя и не было ленинского раздела, но был живой человек, Иван Богуш, фанатик, энтузиаст, который много лет помимо основной работы занимался исследованием деятельности Ленина в Татрах.
Но Богуш - это не Бээн.
Богуш тут ни при чем.
Коли уж Гей вспомнил опять про Ленина, то нелишне было бы вспомнить и о том, что он писал в своей заявке на эту зарубежную поездку.
'Работой над образом Ленина, - писал Гей, - я обязан самому факту своего рождения в городе, где есть музей с отделом, посвященным Ленину, именно там, в Лунинске, у меня возникла мысль написать антивоенную книгу...'
Без этой заявки, естественно, не было бы и командировки за границу.
Следовательно, знакомством с Пророковым он был обязан тому, что родился в Лунинске, то есть обязан был, как ни крути, самому Ленину.
Хотя, может быть, это нескромно сказано...
Но ведь кое-кто мог бы подумать, что он приехал сюда, в 'Гранд-отель', чтобы разводить шуры-муры с незнакомой шатенкой в розовом.
Алина застряла в ванной.
Поглядывая на телефон, Гей достал из Красной Папки журнал.
Он почти сразу нашел нужные страницы.
Физик на ранчо президента во время уик-энда...
Но сначала этот физик, атомный маньяк, как его называют даже коллеги, нанес визит в Белый дом, встретился там с Джорджем Кенуорси, помощником Рейгана, затем напечатал статью в журнале 'Ридерс дайджест'.
Атомного маньяка преследовала идея нового атомного трюка.
Маленькая ядерная бомбочка выстреливает в космос, там она, естественно, взрывается и с помощью особых зеркал посылает во все стороны лазерные лучи, которые, тоже естественно, сжигают на своем пути не только спутники и ракеты противника, но и все, что находится на Земле.
Ах, какой сногсшибательный трюк!
Лучший номер сезона!
И президент, натура артистическая, трюк этот оценил, и атомный маньяк получил от президента личное приглашение провести с ним уик-энд.
Такие дела.
И тут появилась из ванной Алина.
- Так зачем вы подошли в ресторане ко мне? - повторил Гей, держа в руках журнал.
Алина открыла холодильник и достала бутылку. Ему пришлось взять ее и открыть, а затем и разлить по бокалам.
Алина села в кресло и взяла свой бокал.
Гей смотрел на нее почти враждебно.
Алина сделала глоток.
И улыбнулась.
Он чуть не сорвался - так и подмывало сказать ей что-то хлесткое.
Вдруг посерьезнев, она тихо промолвила:
- Я увидела вас и подумала, что вот с вами бы, наверно, я смогла начать все сначала, заранее зная, чем это кончится...
Глядя на нее, он взял свой бокал и тоже сделал глоток.
Потом выпил залпом.
Зубы лязгнули о стекло.
Он почувствовал, что не может сказать ей сейчас ни единого слова.
На него нашло редкое, чудовищное волнение.
Не было голоса.
Он знал, что голоса не было.
Язык присох к нёбу.
И не было сил глянуть ей в лицо.
Когда же это было с ним такое?
Он помнил только одно.
Тогда перед ним был почти полный зал народа.
Незнакомые чужие люди.
Незнакомые чужие лица.
Сытые.
Одетые с иголочки.
Отчужденные.
