шарахнулась в сторону, неосознанно вцепившись в кого-то из свитских зингарки. Пуантенский герцог по прозвищу Леопард тоже что-то различает, хотя не успевает следить за стремительными движениями призрачных созданий. Самое удивительное, что принц — или король, кто их разберет, этих людей? — Тараск вполне осознает происходящее. Меланталь…
Меланталь!
Предсказательница с рождения отличалась от сородичей обостренными чувствами, а древняя магия Эллара порой слишком сильно ударяла по ее воображению. Вот и теперь девушка-гуль неуклюже мотала головой, словно пытаясь избавиться от дурного сна. Райан вовремя подхватил ее, бросил тревожный взгляд по сторонам, и, заметив таившиеся за колоннами маленькие скамьи, повлек еле державшуюся на ногах спутницу в более спокойное место. Рейе облегченно перевел дух: Монброн вполне в силах позаботиться о душевном равновесии рабирийки. Хотя Меланталь могла сама догадаться, что без применения магии не обойдется. Ксальтотуну совершенно не нужен конкурент, а Эллар не откажет себе в удовольствии проверить, что может противопоставить ему волшебник из рода людей. И, если тот окажется достаточно умел, привлечет его на свою сторону. Ибо могущество самого Эллара тоже изрядно поуменыпилось за прошедшие годы. Он многое знает, однако не так много может…
Сотканные магами призраки танцевали в струях темного ветра под самым потолком залы. Рейе видел их: поблескивающего бронзовой чешуей крылатого дракона, живой слепок с холодной вычурной статуи, и ало-бирюзовое создание, отчасти похожее на хищную птицу, творение ксальтотуна. Дракон и птица преследовали общую цель — быструю, неуловимую искру ослепительно-красного цвета. Хаотически метавшаяся искра оказывалась то в когтях дракона, то в клюве птицы, и тогда соперники превращались в круговорот непостижимых красок, пытаясь выхватить добычу. Рейениру показалось, будто птица одержала верх и сейчас принесет крохотную звезду своему хозяину, но дракон атаковал ее сбоку, заставив выпустить искру. Упавший огонек прочертил над залом крутую дугу, завершившуюся в подставленной ковшиком ладони Эллара. На какой-то миг яростный алый блеск стал виден всем присутствующим — кто-то ахнул, кто-то приглушенно вскрикнул, закрывая рукой глаза.
Ледяной ветер стих. Привидения растаяли. Тараск яростно обернулся к ксальтотуну, намереваясь бросить своему придворному волшебнику что-то резкое, но носитель драконьей маски бесцеремонно повернулся к нему и настороженному залу спиной, едва не упав, и, неестественно выпрямившись, зашагал к дверям.
— Что сие значит? — негромко осведомилась Чабела.
— Эллар выиграл поединок,— чуть запинаясь, проговорил Хальк Юсдаль.— Верно?
Рейенир молча кивнул. Рабирийский маг одолел своего противника, хотя и не без труда. Победил — и приобрел врага. Ксальтотуну, похоже, еще никто не бросал подобного вызова, и волшебник в алом не научился достойно проигрывать. Теперь он озаботится одним стремлением — отомстить.
Глава седьмая. Из воспоминаний графа Монброна. «Разбитые надежды»
— Нет, Маэль, дорогой, если ты действительно провинился, то даже я, как вице-канцлер Аквилонии, ничего не могу изменить. Верю, ты искреннее сожалеешь о своем проступке, но, по-моему, ты перестарался. Чересчур крупный просчет во всех отношениях. Я не могу отменить распоряжения барона Гленнора, ибо государственное управление и тайная служба друг от друга не зависят. Король Конан категорически запретил мне, Публио, генеральному казначею герцогу Ришильди, да и любым другим людям, занимающими высокое положение при Троне Льва, вмешиваться в дела Латераны. Это прерогатива короля.
— Просперо, ты, конечно, извини, — в беседу вмешался молчавший доселе Хальк Юсдаль.— Но король сейчас не в состоянии решать ни государственных, ни личных дел. Конан бегает на четырех лапах, вычесывает блох и пристает с домогательствами к собаке Райана Монброна. А сам Монброн-старший связался с гулями! Митра Солцезарный, да что же такое происходит в нашем мире! Не то война, не то буйство магии!
— Хальк, потише,— скривился Просперо.— Почтеннейший Маэль, тебе я посоветую вот что… Вернее, не посоветую, предложу. Если тебя с треском выгнали из Латераны за утаивание принадлежащих короне векселей…
— Ваша светлость! Умоляю! К чему лишний раз упоминать об этом постыдном случае!
— Потому что бьют не за то, что украл, а за то, что попался,— невесело хихикнул господин библиотекарь.— Просперо, не смотри на меня волком. Эта роль сейчас больше подходит Конану. Продолжай. Что ты собирался предложить графу Монброну?
— Раз он больше не состоит на государственной службе, — пожал плечами герцог,— я могу таковую предоставить. Для начала — место порученца в моей свите.
— Порученцем? — ахнул я. — Ваша светлость, я благодарен за желание помочь мне, но… Почему бы тогда не мальчиком при лошадях?
— Не хочешь — не надо,— обиделся Просперо, а я запоздало понял, что собственными руками перегородил себе даже самую призрачную дорожку к спасению. Герцог никогда не изменяет своих решений, и от других людей он ждет того же самого.— В таком случае я тебя не задерживаю. Ты по-прежнему подданный Аквилонии, но, поскольку не состоишь в свите высочайшего посольства, обязан сегодня же покинуть аквилонский лагерь.
— Просперо, это жестоко,— с неожиданной серьезностью проговорил Хальк, а в моей груди зародился тугой комок ярости, способной в любой момент обрушиться на голову его светлости. Да, он вице-канцлер и вице-король Пуантена и Боссонии, но, в конце концов, мы оба только лишь дворяне. И мой род древнее! Изгоняете? Отлично! И без вас проживу!
— Если моя страна больше не нуждается в моих услугах и мне самом,— процедил я сквозь зубы,— я перед лицом герцога Просперо Пуантенского и тайного советника короля Халька, барона Юсдаля, отрекаюсь от графского титула, передаю наследный лен в пользу короля и… Таким образом, я больше не ваш подданный!
— Маэль, не горячись,— предостерегающе вскинул руку Хальк.— Пожалеешь потом!
— Позвольте откланяться! — рявкнул я, поклонился, сорвал с груди золотую цепь с фамильным гербом (разлетелись порванные звенья), швырнул ее под ноги опешившего Просперо, развернулся и быстрым шагом покинул шатер его светлости.
Боги всевидящие, я теперь никто! Слова сказаны! Ни титула, ни состояния, ни земель, ни собственного дома! Я сохранил только имя, но не могу присоединить к названию замка, из которого происхожу, слово «граф». Отныне я — просто Маэль из Монброна, что в герцогстве Танасульском.
Как ураган, я промчался через устроенный на холме аквилонский лагерь, не замечая знакомых из числа свиты Просперо. Вылетел на пологий берег широкой реки, несущей воды куда-то на Восход, зачем-то зашел по колено в серые волны, зачерпнул горстями воды и плеснул себе на лицо. Только тогда и начал остывать.
Итак, все потеряно. Включая честь? Видимо, да. При мне остался только клинок. Одежду, с которой придется спороть графские гербы, и кошелек с двумя десятками аквилонских кесариев в расчет можно не брать. Как прикажете поступать дальше? У авкилонцев я теперь чужой, да и показываться в лагере Просперо стыдно.
Я вылез обратно, на мокрый пляж, тянущийся в обе стороны не менее, чем на лигу. Обвел взглядом спокойную полноводную Нумалию, которая в незапамятные времена передала свое имя городу и герцогству
