повернулась к Дане.
— Надеюсь, почтенная госпожа Эрде доверяет мне, как главе Совета королей? — быстро осведомилась Чабела, получив в ответ согласный кивок.— В таком случае я бы просила тебя, милая, снять драгоценность и на время заключить ее в этот ящичек. Мой придворный волшебник наложил на него заклятия, способные на время приостановить истечение силы Каримэнона. Шкатулка будет оставаться у вас на столе или, если угодно, вы можете положить его у моих ног. Клянусь честью зингарской короны, по окончании сегодняшней встречи ваше сокровище немедленно возвратят.
Дана нехотя подчинилась. Талисман вместе с цепочкой и оправой скрылся в коробочке, а оборотни тотчас почувствовали себя лучше. Да и сам Рейе ощутил, что чужая сила Каримэнона на время притихла.
Нет, Камень продолжал действовать, однако больше не давил на сознание, как огромный раскаленный валун..
Оставлять шкатулку у ног Чабелы Дана не пожелала, словно нарочно взгромоздив ее на стол перед своим креслом, для всеобщего обозрения. Сторонники Тараска довольно громко начали возмущаться, утверждая, что, ежели у воинов забрали мечи, то Камень тоже следовало оставить за дверьми залы, ибо оружие магическое так или иначе остается оружием. Чабела сделала вид, будто не слышит.
— Итак, все в сборе,— провозгласила королева Полуденного Побережья, утихомиривая ледяным взглядом громко шепчущихся дворян.— Перед нами дело о наследовании короны, трона и монарших регалий Немедии. Я прошу принца-консорта Оливерро зачитать ордонанс, в коем изложены претензии сторон, дабы каждому стало ясно, насколько сложна предстоящая нам задача по установлению истины.
Блеклый Оливерро встал, прокашлялся, взял несколько пергаментных листов и скучным голосом начал перечислять изложенные лучшими зингарскими стряпчими обвинения, выдвинутые друг против друга Ольтеном и Тараском. Если первый полагал принца Тараска и нанятого им колдуна-ксальтотуна виновными в совершении государственного переворота, цареубийства и узурпации власти, то Тараск настаивал на том, что Ольтен является самозванцем, мятежником, нарушителем древнего закона о Рокоде, а его сторонники есть лишь шайка крикливых бунтовщиков.
После чтения обе стороны выступили уже от своего лица, не сообщив ничего нового. Только главный королевский стряпчий Немедии нарочно нудным голосом перечислил убытки и поношения, причиненные королевству в результате бунта Полуночных областей, живописно расписал нарушения в торговле, посетовал на закрытые караванные пути, грабежи коронных замков и прочие бесчинства, в кои вылилась доверчивость немедийских дворян, последовавших за самозванцем. Тут же последовал недвусмысленный намек: те, кто опустит знамя Рокода, будут немедленно помилованы, им сохранят все титулы и привилегии.
— Старый ход,— шепнул на ухо Рейе скучавший на сиденье рядом Тотлант. Стигиец уже очухался после вчерашнего магического поединка Эллара с Даной, когда его случайно зацепило созданным рабирийцем колдовским вихрем.— Тараск решил купить мятежников, раздавая обещания о собственной милости направо и налево. Слишком мелочно для короля.
— Так он пока не король,— малопочтительно фыркнул гуль. — Ой, тихо! Кажется, тебя вызывают, как свидетеля.
— И Арраса тоже,— угрюмо кивнул Тотлант, вылезая из-за стола.— Словом, пожелай мне удачи. Последний раз меня подобным образом терзали в двенадцатилетнем возрасте, на испытаниях магической школы в Луксуре.
— Удачи,— дернул плечом Рейе.— Постарайся остаться живым, все остальное приложится. Я за тебя буду держать пальцы крестиком.
И он, в самом деле, поднял и показал уходившему стигийцу руку с перекрещенными указательным и средним пальцем — старинным знаком, обозначавшим пожелание успешного завершения трудного дела.
* * *
В пристрастности Арраса Рейенир не сомневался. В конце концов, придворный маг служит Тараску и обязан ему своим нынешним высоким положением. Но почему ошибся Тотлант? Или все-таки не ошибся?
Тотлант и Аррас по просьбе Чабелы Зингарской сотворили заклинание Опознавания.
Метод простейший: берется вещь, ранее принадлежавшая определенному человеку, готовится магический декокт из таинственных для простого смертного ингредиентов, предмет кладется во флакон со взваром, и, когда сосуд подносится к бывшему владельцу вещи, то жидкость стремительно краснеет, испуская густой багровый дым.
Для начала осуществили проверку. Собрали у полудюжины придворных дам разных стран по платочку или по перстню, вещи перемешали (магов в этой время вывели из зала) и Чабела предложила Аррасу и Тотланту указать, какой именно предмет является собственностью королевы Тарамис, тоже решившей принять участие в захватывающем магическом опыте.
Заклинание оказалось действенным. Вещицы по очереди опускали во флакон с отваром, обносили им всех присутствовавших в зале благородных дам, и, разумеется, дым потек из горлышка флакона в тот момент, когда он оказался рядом с повелительницей Хаурана. Кольцо достали, осмотрели, Тарамис признала, что вещь действительно принадлежит ей. На том испытание правдивости и опытности двух магиков признали состоявшимся. Вслед за Аррасом и Тотлантом постоянно ходило лицо, незаинтересованное в исходе дела — Райан Монброн. Ему вменялось в обязанность надзирать за обоими волшебниками, дабы те не смошенничали.
Обычно язвительный Райан на сей раз отнесся к возложенному на него долгу со всей серьезностью, но не смог удержаться от мелких подначек. По его мнению, в декокт следовало класть не два листика мандрагоры, а четыре и стебелек, волчий коготь здесь совершенно излишен, а экстракт мозгов летучей мыши должен быть высушенным, а не вываренным. В остальном все правильно — Райан был готов поклясться на любой святыне, начиная от хвоста Сета и заканчивая посохом Митры.
Дальше начались чудеса. Когда прихваченные с собой Тотлантом вещи принца Ольтена окунулись в декокт и были поднесены к бывшему хозяину, ничего не произошло. Жидкость осталась мутно-белесой, дым не появился, а стигиец лишь развел руками. То же произошло и с Аррасом. В случае с немедийским магом можно бы заподозрить, что Аррас получил от дворцового управителя не те вещи, но Тотлант стоял на своем: подвергнутые проверке медальон и платочек действительно когда-то находились в руках у Ольтена.
— Опротестовано! — Долиана Эрде немедленно вскочила и метнула в сторону волшебников уничтожающий взгляд.— Предметы могли принадлежать кому угодно. Здесь явная ошибка!
— Как же так? — озадачилась Чабела, внимательно наблюдавшая за происходящим.— Вот посмотрите, на предметах, представленных месьором Аррасом, стоит вензель, «ОНЭ». На вещах, принадлежащих Тотланту, вообще нет никаких пометок. Выводов два: либо принц Ольтен никогда не пользовался этими вещами, либо перед нами не принц Ольтен.
— Какая проницательность,— зевнул Конан.— А я вам и без всякой магии скажу, что это Ольтен, и мы с ним знакомы. Пусть волшебники проверят меня Заклятием Ключа, которое докажет, что я не лгу.
— Ваше величество может не лгать, но заблуждаться,— справедливо заметила Чабела.— В своем искреннем заблуждении ты полагаешь, что человек, проходящий испытание, есть немедийский принц. Хорошо, мое решение таково. Сейчас все три мага, Аррас, Тотлант и Райан выйдут вперед. Принц Тараск, тебя я также прошу подойти.
Тараск набычился, но послушался. Встал, быстро прошагал к возвышению, где стоял трон Чабелы, и остановился, гордо скрестив руки на груди.
— Ваше королевское высочество,— обратилась к нему правительница Зингары,— является ли человек, сидящий за противоположным столом, сыном короля Нимеда Первого, Ольтеном Эльсдорфом?
— Нет, не является,— надменно сказал Тараск.— Погибший во время мятежа принц Ольтен и его супруга Кариола похоронены в династической усыпальнице королевской семьи. Это засвидетельствовано высшим дворянством Немедии и митрианскими жрецами, проводившими последний обряд. Я не знаю, кто
