иголки.
'Мы еще посмотрим. Может, он начитался дурацких романов и хотел показать мне, какой он взрослый, а я просто не ожидала, ведь это любому человеку зажми вот так рот, всякий растеряется... - с раздражением думает Динка и тут же с грустью отвечает себе: - Нет, Леня не читает романов, ему некогда их читать, просто он подумал, что я смеюсь над ним, и сделал это со зла... Но я тоже сделаю ему назло, завтра же пошлю Хохолку телеграмму: 'Емшан, емшан, приезжай с велосипедом'. И я уеду с ним на целый день. Я не слезу с этой рамы, пока у меня не начнутся пролежни... И пусть бесится тогда...'
Зла, очень зла, унижена и оскорблена Динка, но сквозь всю эту накипь прорывается вдруг неподдельное чувство к Лене:
'А ведь я могла бы ударить его. Хорошо, что у меня отнялись руки...'
Глава двадцать девятая
РОДСТВЕННЫЕ ДУШИ
Не всякому доверяет свои тайны природа. Есть слепые и глухие люди. Много лет подряд приезжают они в лес, дышат его целебным воздухом, пользуются его дарами, рвут лесные цветы, грибы и ягоды, с легкомысленной неблагодарностью разводят в самом сердце его костры, засоряют тенистые уголки отбросами, засаленными бумагами, склянками, бутылками и уезжают, так и не поняв таинственных шорохов листьев, крика птиц и чуть слышного дальнего топота на лесных дорогах и многое другое, чего не слышат глухие, даже не ведая о своей глухоте. Как слепые ходят они по лесу, не замечая богатства красок его, и едва различимые следы на примятой траве, и рассыпанные бисером неприметные цветочки, и багрово-красный закат, обжигающий стволы деревьев... Зато с жадностью бросаются эти люди на грибы, на ягоды, на березовый сок - на все, чем можно поживиться от леса. Много раз видела Динка поломанные кусты малины и ежевики, вырванные с корешками грибы, надрубленные стволы берез, истекающих весной свежим соком, брошенные на дороге цветы. Каждую малость замечала и любила Динка. Выбегая на цветистый луг, она снимала сандалии, чтоб не потоптать цветов и букашек; по-разному пахли для нее цветы и травы, и даже в перешептыванье листьев угадывала она разные голоса, и тревожная перекличка птиц заставляла ее сразу настораживаться, как дикого зверька в чаще.
Так и сейчас, больно переживая свою обиду на Леню, Динка стоит посреди ореховой аллеи и слушает голоса птиц, шорох мягких листьев, каким-то дальним слухом, склонив набок голову, слушает она и дорогу... Она не хочет ждать Леню, но ждет его... Может, потому, что он должен привезти письмо от мамы...
Динка ждет, но дорога молчит. А вот птицы вдруг с шумом вылетают из кустов, и в шепот листьев проникает чуть слышный чужой звук. Динка поднимает голову, настораживается. Вот чуть слышно хрустнула ветка, кто-то осторожно пробирается сквозь гущу кустов. Один?.. Нет, двое... Чужие... Чужие... Динка не поворачивает головы, но обостренный слух ее ловит тихий шепот:
- Она... Горчица...
- Спугнуть?
- Не надо... Стоит... Думает об чем-то...
Динка быстро поворачивается к кустам. На лице ее блуждает радостная, неуверенная улыбка.
- Жук... - говорит она громким шепотом. - Ухо! Иоська!
- А вот и не угадала! Иоськи с нами нет! - появляясь из кустов, говорит Жук; около его плеча ухмыляется круглая физиономия с зелеными раскосыми глазами.
- Собственной персоной, - смущаясь, говорит Ухо.
И Динка, забыв свои горести, радостно бросается к гостям. Ленивые собаки, подняв головы, вопросительно смотрят на хозяйку.
- Вот это так сторожа! - смеется Жук. - Хоть бы гавкнули!
- А зачем им гавкать на гостей! Собаки хорошо знают, кто друг, а кто враг! - защищает своих телохранителей Динка. - А ты попробуй, замахнись на меня! Ну, замахнись!
- А что будет? Ничего и не будет, - смеется Жук и легонько взмахивает веткой.
'Р-р-ры!.. - с бешеным лаем срываются с места оба пса. - Р-ры-р-ры!..' злобно ворчат они, оскалив зубастые пасти.
- Неро! Волчок! Назад, назад! - испуганно кричит Динка.
Собаки отступают назад, не сводя глаз с Жука.
- Вот это да! Вот это показала! - хохочет Ухо. - Что, Цыган, запугался?
- Пожалуй, и порвут... - усмехается Жук. - А я думал, и правда они у тебя для мебели!
- Ученые, - важно кивает головой Динка п, оглянувшись, спрашивает: - А где же Иоська?
- А где ему быть? Дома он... - покусывая травинку, спокойно отвечает Жук.
- Как - дома? Один? - пугается Динка.
- Зачем один?.. Мы его одного сроду не оставляем.
- Одного нельзя... Он у нас, как буржуй, с нянькой, - весело поясняет Ухо.
- С нянькой? - удивляется Динка.
- Ну, с хлопцем одним... Наш хлопец... Пузырь называется. Бычий Пузырь. Первый силач на всем рынке. Хочь корову, хочь коняку за передние ноги поднимает... Здоровый. Только одноглазый, как твоя Прима. Вышибли ему глаз в драке, - рассказывает Жук.
- Одноглазый? А что ж я не видела его? - вспоминая свой приход в лес, морщит лоб Динка.
Цыган и Ухо смеются.
- А он спал тогда. Он когда спит, так хоть сожги всю хату - не встанет! С ним один способ - кружку воды на морду! Как плеснешь, так он и вскочит!
- Вот так способ! - хохочет развеселившаяся Динка. - Хотела бы я его посмотреть!
- Посмотришь. Вот придешь и посмотришь! - улыбается Жук.
- Я приду с Леней, - неуверенно говорит Динка.
- Это с каким Леней? - грозно спрашивает Жук. - У нас уговор был. А ты что же, продала?..
- Тише, тише, - машет на него рукой Динка. - Леня - это мой брат. Он свой. Понятно? Вы с ним еще лучше, чем со мной, подружитесь! Он ведь был такой же, как вы. Понятно? Сирота был, на улице жил. И хозяин бил его чем попало... А потом мы с ним познакомились, и моя мама взяла его. Понятно? Он уже давно мой брат. Самый лучший человек на свете, - торопясь и волнуясь, рассказывает Динка.
Но Жук недоверчиво смотрит на нее узкими щелочками глаз.
- Ну гляди... - угрожающе цедит он сквозь знакомую Динке хищную усмешку.
- Ну да что ты. Цыган! Не знаешь ее, что ли? - вмешивается обеспокоенный товарищ Жука. - Уж если ей не верить, так кому верить!
- Он верит мне. И брату моему поверит. Вот увидит его и сразу поверит, ласково говорит Динка и, положив руку на плечо Жука, заглядывает ему в глаза. - Брось все это, ладно? Раз навсегда брось! И не грози мне! Не люблю я этого!
- Мало ли, что не любишь... - ворчит Жук, но в голосе его уже не слышно зла, и губы растягиваются в смущенную улыбку. - Вроде Иоськи она. Подлизывается, - говорит он, подмигивая товарищу. - Тот тоже, как закричишь на него, так сейчас либо руку на плечо кладет, либо за шею обнимает.
- А ты что тогда? - с интересом спрашивает Динка.
- Ну, что я? Плюну да и замолчу. Ясное дело, человек не бревно. Хорошее обхожденье каждый любит, - важно говорит Жук, и Динке делается беспричинно весело.
- Как хорошо, что вы пришли! - радуется она. - Пойдем сейчас к нам! Будем молоко пить! У меня там сестра... - Динка вдруг хватается за живот и начинает неистово хохотать. - Моя... сестра... ангел! - хохоча, еле выговаривает она.
- Гляди-ка... - изумленно раскрывает глаза Жук и вдруг, заразившись Динкиным смехом, валится на траву. - Ой, убила! Еще и сестра у ней... И все... ангелы!.. А сама... ведьма!..
- Хи-хи-хи! - подпрыгивая и хлопая себя по бокам, заливается Ухо. - Ну и Горчица! Настоящая горчица! Вот это поднесла!..
Но Динка уже не смеется. В нескольких шагах от нее стоит Леня.
- Здравствуйте, - говорит он, подходя и протягивая руку. Жуку, потом Уху.
Мальчишки, огорошенные его неожиданным появлением, не спешат.
- Это мои лесные друзья! - быстро говорит Динка.
- Ну, если твои - значит, и мои! - весело кивает Леня, пожимая руку Жука.
Ухо вытирает ладонь об штаны и с робостью протягивает ее дощечкой.
