Дмитро, не отвечая, машет рукой.
- Развели бабскую канитель, - хмуро бормочет он.
Глава пятая
СТРАШНАЯ НОВОСТЬ
Динка не хочет идти через панскую экономию, они обходят ее узкой тропинкой вдоль забора: Динка - впереди. Дмитро - сзади. Динка идет молча, не оглядываясь. По правую руку ее далеко-далеко расстилается желтеющее поле, высокие колосья с сухим шелестом гнутся под легким ветерком, С пригорка уже виден утонувший в зелени хутор. Динка внезапно останавливается.
- Дмитро, - строго говорит она, - я хочу знать правду! Что вы скрываете от меня? Может, это касается Якова? Где он? Где его маленький Иоська?
Дмитро мнет в руках шапку, долго чешет затылок; лицо у него хмурое, взгляд убегает куда-то далеко, за желтеющее поле.
- Иоська-то, может, и живой... - нехотя мямлит он.
- Как это 'может, живой'?.. А где Яков? - холодея, допрашивает Динка.
- Ну что тебе сказать?.. - Дмитро вздыхает и оглядывается по сторонам, словно боясь, что его услышит Федорка.
- Дмитро! Не играй со мной в прятки! Говори правду... Где Яков? - еще ближе подступает к нему Динка.
- Да это уже давнее дело. Нема Якова... Упокойник он... Еще осенью, как вы уехали, так его вскорости и убили... - медленно цедит слова Дмитро.
- Убили?.. - с ужасом переспрашивает Динка, отступая от Дмитро и глядя на него широко открытыми, остановившимися глазами. - Как это... убили?
- Ну как... Обыкновенно... Пришли вдвох да и зарубили в хате. Тут и скрывать бы нечего, да твои как прослышали от Ефима, так и прискакали к Федорке. Леня да Вася этот ваш длинный. Как раз он в то время в отпуск, что ли, наезжал с фронта... Ну и меня позвали, конечно. Чтобы вам с Мышкой не говорили, значит, ничего.
- Леня... Вася... - машинально повторяет Динка, а в глазах ее, словно в тумане, вырисовывается белая, обитая дождями хата в лесу. Знакомый, выщербленный порог, раскрытая настежь дверь, и на полу в луже крови... - Нет, нет! - кричит она. - Этого не может быть! Он так хорошо играл, он никому не делал зла...
- Да тут не со зла. А вроде бы деньги были у Якова. Дед, что ли, Иоське оставил. Ну, вот за деньгами они и пришли. И под печкой, и под полом искали...
Но Динка не слушает Дмитро.
- Боже мой... Боже мой... - шепчет она, бессильно опускаясь на траву. Убили... такого человека...
- Да ты что так расстраиваешься? На войне разве одного убивают... У нас только в Рубижевке восемнадцать человек молодых хлопцев...
- Дмитро, - вдруг шепчет с надеждой Динка, - может, ты спутал, может, это не его, не Якова убили, а кого-нибудь другого?.. - Побелевшие губы Динки не слушаются ее, по спине пробегает колючий озноб, а в глазах, то расплываясь в тумане, то снова выступая из черноты леса, стоит залитая кровью хата...
- Ну годи, годи, - касаясь ее плеча, сочувственно говорит Дмитро. - Ты думаешь, ты одна его жалеешь? Людям тоже жалко. И поиграть на святки было некому. А над Иоськой все бабы плакали. Как почал он над отцом кричать... И прямо при всех на Матюшкиных показывает... Ведь как дело-то получилось? В ту пору Йоська уже учиться ходил, отец ему студента одного договорил на дачах, в репетиторы, значит... Ну, вот и в тот день пошел он, а темнеет-то рано. Возвертается домой, а отец тут прямо около порога лежит чуть живой. Ну и сказал, видно, сыну, кто его порубал. А Йоська хоть маленький, а дуже разумный хлопчик...
- Иоська... Поська... - Динка проводит рукой по лбу.
Перед глазами ее встает шумная деревенская свадьба. В углу на табурете, прижав к подбородку скрипку, сидит Яков, а около, прижавшись к его коленям, стоит маленький, кудрявый мальчик...
Динка вскидывает на Дмитро сухие глаза.
- Где Йоська?
- Да был в Киеве. Говорили бабы, с босяками на базаре бегает.
У Динки пересыхает во рту, она хочет что-то спросить, но Дмитро машет рукой.
- Да ты погоди, слушай, что дале было. Ну, значит, как схоронили Якова, то студент, что с Иоськой занимался, взял Иоську к себе, а сам пошел в полицию, чтобы, значит, на Матюшкиных показать. Ну, куда там! Матюшкины - известные куркули, первые богатей на селе, их голыми руками не возьмешь. Семен Матюшкин да брат его, Федор, всю полицию купили... Люди их боятся, молчат, а Иоська дитя, ему веры нег. Ну, побился, побился тот репетитор и пошел на Ирпень правду искать. А как пошел, так и сгинул...
- Совсем сгинул?
Дмитро разводит руками.
- Нема... И доси нема... Говорили люди, вроде нашли его где-то в ирпенском лесу, только сильно суродованный, так что и человека в нем признать невозможно. Ну, бабы, конечно, спугались, чтобы Иоське того же не было, схватили хлопчика да и вывезли его тишком в город.
- В город? - машинально переспрашивает Динка.
- Ну да... Там вроде тетка Якова жила. Старуха, конечно, слепая да хворая, сама кое-как перебивалась, а тут еще хлопчика ей подкинули. А куда денешься? Люди привезли да и оставили. Ну, а потом ближе к рождеству поехали наши бабы проведать, как там Иоська... А Иоськи нет, сбег Иоська. А тут вскорости и старуха померла.
- Не нашли? - с трудом шевеля губами, спросила Динка.
- Да никто и не искал. Кому надо? Своих ребят кормить нечем, а тут сирота! А потом один раз видели его на базаре с босяками. Рваный, голодный. Узнал наших баб и давай тикать. Пропащее дело! Да ты об этом не думай, выбрось из головы!
- А Леня... И Вася... Они знали все это про студента и про Иоську? - вдруг спросила Динка, глядя в упор на Дмитро загоревшимися глазами.
- Да нет, откуда! Им как сказал Ефим про убийство, они сразу и приехали. Тогда еще Иоська у студента был... Ты смотри, - вдруг испугался Дмитро, - не говори, что я тебе рассказал, а то они обижаться будут на меня!
- Некому говорить... Вася на фронте, а Леня тоже уехал. Ну, я пойду! сказала Динка, поднимаясь и глядя на чернеющий за полем лес.
- Прощай пока. У меня тоже одно дело есть, поговорить бы надо, но об этом потом.
- Потом, - машинально повторила Динка и, кивнув головой, пошла к черневшему за полем лесу.
Дмитро недоумевающе посмотрел ей вслед.
- Эй, Динка! Вон где хутор-то! - улыбаясь, окликнул он, указывая рукой на краснеющую среди дубов крышу.
Но Динка не оглянулась.
- И куда идет? Дорогу забыла, что ли? Задурило ей голову это убийство. Правду говорила Федорка, что лучше молчать... Эй, Динка! - снова крикнул Дмитро. - Куда идешь?
- Я к Якову... - слабо донеслось с дороги.
- Куда?
Дмитро испуганно взмахнул руками и бросился за Динкой.
- Помешалась ты на этом Якове, - с досадой сказал он, неожиданно преградив ей дорогу. - Иди домой, там, верно, уже Ефим вещи привез.
- Ничего, - равнодушно сказала Динка, отстраняя его с дороги. - Я скоро вернусь!
- Да обожди! Не можно в тот лес ходить! - потеряв терпение, крикнул Дмитро.
- Почему?
- А потому, что той дорогой никто не ходит теперь. И даже на мельницу мужики не ездят. Понятно тебе?
Динка покачала головой.
- Ну, как тебе сказать... Боятся люди, ведь упокойник Яшка-то.
- Дураки они! - с раздражением сказала Динка.
- Нет, не дураки! - горячо заступился Дмитро и, приблизив к ней взволнованное лицо, зашептал: -
