- А я кажу - ешь, - настойчиво шипит Федорка.
Дмитро нехотя берет вареник черной от загара рукой и смотрит на Динку:
- Ну, что слышно в городе?
- То же, что у вас, - говорит Динка. - Ведь подумать только, второй год война идет, солдаты не вылезают из окопов. Разутые, раздетые... Вася пишет, зимой прислали сапоги, и всё какие-то недомерки, у всех ноги растерты, портянки от пота и крови заскорузли... А кому дело до солдат? Посмотрели бы, что в госпитале делается, когда раненых привозят! Класть негде! Мышка по два дня домой не приходит. Ужас какой-то! Бросили людей на бойню с голыми руками! Ничего толком не заготовлено! Пушек нет, ружей и тех не хватает! А кому нужна эта бойня? Солдаты не хотят драться! - возбужденно говорит Динка.
Дмитро поднимает голову и торжествующе смотрит на остолбеневшую Федорку.
- Да что же это ты, Диночка, говоришь? Солдат - он человек, призванный на военную службу, тут хочешь не хочешь, а свою землю от ворога боронить надо! всплескивает руками Татьяна.
- А то его земля? Панская земля! - сердито вступает в спор Дмитро. - Когда б за свою землю, так каждый пошел бы! В чем стоит, в том и пошел бы! - дергая свой армяк, горячится Дмитро.
- Вы не понимаете, Татьяна, - торопится ему на помощь Динка, но Татьяна, не слушая ее, наступает на Дмитро:
- Смотри какой пан объявился! Да где ж у солдата та земля? Ну вот, к примеру, у тебя, Дмитро, - где твоя земля? Або у нашего батька?
- Так ведь про то же и говорим, - снова беспомощно вступает Динка, но Татьяна машет рукой.
- Обожди, Диночка, обожди! Нехай он мне сам ответ подаст... Нехай скаже, где его земля?
- Земля скрозь наша, крестьянская, не паны ее своим потом поливали, а мужики... Вот и придет такой час, когда надо будет отбивать ее от панов, вот тогда и драться будет за што! - сердито говорит Дмитро.
- Ой, божечка, божечка! - всплескивает руками Татьяна. - Да кто ж с тобой, дурень, даже балакаты будет? Скрутят тебе паны по рукам, по ногам, ще и в железо закуют!
- Не скрутят... - усмехается Дмитро.
- Да что ж он один, что ли, будет? - врывается опять Динка. - С ним весь народ встанет! Вы думаете, народ ничего не понимает, да? Посидите-ка в окопах да послушайте, что солдаты говорят, тогда узнаете! Да рабочих в городе послушайте! - размахивая руками, кричит Динка, но Татьяна с горькой усмешкой смотрит на Дмитро.
- Ох ты ж смутьян, смутьян! - прижимая к щеке ладонь и качаясь из стороны в сторону, горестно причитает она.
- Хватит, мамо! Молчите хоть за ради бога! Почует кто из экономии, всем нам тюрьма будет! - кричит Федорка и, как вспугнутая птица, бежит к двери и выглядывает во двор.
- Всех в тюрьму не посадишь, - усмехается Дмитро.
- Молчи, дурень! Тебя первого схватят да и пристрелят как собаку!
- Ну годи, - поднимается Дмитро. - Извиняйте за беседу...
Напуганные ребятишки тихо сидят под лавкой. Динка, чтобы переменить разговор, вдруг спрашивает:
- А где ж у вас люлька? Всегда висела в углу, а сейчас нету?
- Яка, Диночка, люлька? - сморкаясь в передник, спрашивает Татьяна.
- Ну та, где новорожденные спят?
- А на что она нам? - улыбается Татьяна. - Повырастали дети, батька и снял!
- А разве у вас никто не родился этой зимой? - интересуется Динка.
- Оборони боже! - смеется Татьяна. - И так семеро с ложкой...
Федорка вдруг поднимает красное сердитое лицо.
- Не хватало еще! Да я б его, как котенка, придушила в той люльке!
- От комусь жинка будет! - неожиданно весело говорит Дмитро.
- Комусь будет. В девках не останется, - многозначительно бросает Татьяна.
- Добре, - неопределенно бурчит Дмитро и по-дружески трогает за плечо примолкшую Динку: - А что, Ефим, будет вас перевозить с города?
- Да, он уже поехал... К вечеру вернется. Ну, пока мы одни с Мышкой жить будем. Мама уехала, Леня тоже уехал...
- А Вася ваш где? - спрашивает Дмитро.
- А Вася на фронте. Давно уже...
- А Мышка, значит, коло раненых? Вот это ей самая работа. Вот же добрая душа, пошли ей господи! - вздыхает Татьяна.
Динка смущенно улыбается:
- Мы с Мышкой вам гостинцы приготовили, да они на подводе едут. И тебе, Дмитро, тоже... Я тебе складной ножик купила, а Федорке платочек.
- Да чего ты беспокоишься, Диночка, разве теперь такое время, чтоб подарки возить? - расчувствовавшись, говорит Татьяна.
- Да я только вам и еще Якову-музыканту канифоль для скрипки...
- Кому? - с ужасом переспрашивает Татьяна, уронив полотенце.
- Мамо! - тихо и предостерегающе бросает Федорка.
Дмитро, шумно вздохнув, опускается на лавку.
- Якову Ильичу... для скрипки, - недоумевающе глядя на всех, повторяет Динка.
- . Ой, боже! А я думала, кому это? - в смятенье говорит Татьяна, суетливо прибирая со стола. - Вот уж не догадалась бы... А на что он тебе, Диночка?.. Обыкновенный человек.
- Что вы, Татьяна! Это же замечательный музыкант! Играет Яков теперь на свадьбах? - спрашивает она Дмитро.
- Э... Яка вже ему свадьба, - машет рукой Дмитро.
- Молчи, дурень, - тихо огрызается Федорка и громко объясняет: - Какие теперь свадьбы? Нема никаких свадеб зараз. За войну только приказчик Павло оженился!
При имени приказчика Динка вспоминает давнюю мечту Дмитро сделаться старшим пастухом.
- А что, Дмитро, - улыбаясь, спрашивает она, - тебя уже сделали главным пастухом?
Но Федорка не дает товарищу раскрыть рот.
- Эге! Ему до старшего пастуха, как мне до неба...
- Ну да, как тебе до неба, - ворчит Дмитро. - У нас три пастуха, у меня у самого подпасок есть... А вот как помрет дед, так и старшим поставят! Только и делов!
- Жди, когда дед помрет! Он еще здоровый, как тог дуб! - усмехается Федорка.
Дмитро переминается с ноги на ногу, щеки его заливает темный румянец.
- Сегодня здоровый, а завтра может и помереть, - говорит он, задетый за живое насмешливым тоном Федорки. - Мало ли с чего человек помереть может. Схватит ему живот или болячка какая прикинется, а может, и убивец какой-нибудь гакнет по голове топором, - неожиданно увлекаясь, говорит Дмитро, не замечая предостерегающего взгляда Федорки. - Вот тебе и мертвое тело...
- Чего? - весело удивляется Динка и, подметив тревожные знаки Федорки, останавливается. Улыбка сбегает с ее лица. - Вы что-то скрываете от меня?
- Оборони боже! Что нам скрывать? Хиба ты не знаешь Дмитро? Он такое набормочет, что и век не разберешься! - обнимая Динку и ласково заглядывая ей в лицо, пытается успокоить Федорка.
Дмитро, чувствуя свою промашку, угрюмо стоит посреди хаты, почесывая ногтем свой обветренный нос.
- Не колупай носа! - кричит на него в раздражении Федорка.
- От характер! Никакой самостоятельности хлопцу не дает! - качает головой Татьяна.
- А мени без вниманья, - надевая шапку, говорит Дмитро и идет к двери.
- Подожди, Дмитро! Вместе пойдем... Спасибо за вареники! Приходи, Федорка! - приглашает Динка, выходя вместе с Дмитро на крыльцо.
Федорка с матерью провожают их тревожными взглядами.
- Эй, Дмитро, смотри у меня! - грозится вслед товарищу Федорка.
