отольют серебром.1971* * *Сложи атлас, школярка шалая, —мне шутить с тобою легко, — чтоб Восточное полушариена Западное легло.Совместятся горы и воды,колокольный Великий Иван,будто в ножны, войдёт в колодец,из которого пил Магеллан.Как две раковины, стадионы,мексиканский и Лужники,сложат каменные ладонив аплодирующие хлопки.Вот зачем эти люди и зданьяне умеют унять тоски —доски, вырванные с гвоздямиот какой-то иной доски.А когда я чуть захмелеюи прошвыриваюсь на канал,с неба колют верхушками ели,чтобы плечи не подымал.Я нашёл отпечаток шинына ванкуверской мостовойперевёрнутой нашей машины,что разбилась под Алма-Атой.И висят, как летучие мыши,надо мною вниз головой —времена, домишки и мысли,где живали и мы с тобой.Нам рукою помашет хиппи,вспыхнет пуговкою обшлаг.Из плеча – как чёрная скрипкакрикнет гамлетовский рукав.1971ПЕСНЯ АКЫНАНе славы и не коровы,не тяжкой короны земной —пошли мне, Господь, второго, —что вытянул петь со мной! Прошу не любви ворованной,не милостей на денёк —пошли мне, Господь, второго, —чтоб не был так одинок.Чтоб было с кем пасоваться,аукаться через степь,для сердца, не для оваций,на два голоса спеть! Чтоб кто-нибудь меня понял —не часто, ну хоть разок —из раненых губ моих поднялцарапнутый пулей рожок.И пусть мой напарник певчий,забыв, что мы сила вдвоём,меня, побледнев от соперничества,прирежет за общим столом.Прости ему. Пусть до гробаодиночеством окружён.Пошли ему, Бог, второго —такого, как я и как он.1971* * *Жадным взором василискавижу: за бревном, остро,вспыхнет мордочка лисички,точно вечное перо!Омут. Годы. Окунь клюнет.Этот невозможный садвзять с собой не разрешат.И повсюду цепкий взгляд,взгляд прощальный. Если любят,больше взглядом говорят.1971ПРАBИЛА ПОBЕДЕНИЯ ЗА СТОЛОМУважьте пальцы пирогом,в солонку курицу макая,но умоляю об одном —не трожьте музыку руками!Нашарьте огурец со днаи стан справа сидящей дамы,даже под током провода —но музыку – нельзя руками.Она с душою наравне.Берите трёшницы с рублями,но даже вымытыми нехватайте музыку руками.И прогрессист, и супостат,мы материалисты с вами,но музыка – иной субстант,где не губами, а устами…Руками ешьте даже суп,но с музыкой – беда такая! — чтоб вам не оторвало рук,не трожьте музыку руками.1971АBТОМАТМосквою кто-то бродит,накрутит номер мой.Послушает и бросит —отбой… Чего вам? Рифм кило?Автографа в альбом? Алло!..Отбой…Кого-то повелов естественный отбор! Алло!..Отбой…А может, ангел в кабеле,пришедший за душой?Мы некоммуникабельны.Отбой…А может, это совесть,потерянная мной?И позабыла голос?Отбой… Стоишь в метро, конечной,с открытой головой,и в диске, как в колечке,замёрзнул пальчик твой.А за окошком мелочьюстучит толпа отчаянная,как очередь в примерочнуюколечек обручальных.Ты дунешь в трубку дальнюю,и мой воротничокот твоего дыханиязабьётся, как флажок…Порвалась связь планеты.Аукать устаю.Вопросы без ответов.Ответы в пустоту.Свело. Свело. Свело.С тобой. С тобой. С тобой.Алло. Алло. Алло.Отбой. Отбой. Отбой.1971BОДНАЯ ЛЫЖНИЦАВ трос вросла, не сняв очки бутыльи, —уводи!Обожает, чтобы уводили!Аж щека на повороте у воды.Проскользила – Боже! – состругала,наклонившить, как в рубанке оселок,не любительница – профессионалка,золотая чемпионка ног! Я горжусь твоей слепой свободой,обминающею до кишок, — золотою вольницей уводана глазах у всех, почти что нагишом.Как истосковалась по пиратствуженщина в сегодняшнем быту!Главное – ногами упираться,чтоб не вылетала на ходу.«Укради, как раньше, на запятках, —миленький, назад не возврати!» —если есть душа, то она в пятках,упирающихся в край воды.Укради за воды и за горы,только бы надёжен был мужик! В золотом забвении уводаонемеют дёсны и язык.«Да куда ж ты без спасательной жилетки,как в натянутой рогаточке свистя?»Пожалейте, люди, пожалейтесебя!..…Но остался след неуловимыйот твоей невидимой лыжни,с самолётным разве что сравнимыйна душе, что воздуху сродни.След потери нематериальный,свет печальный – Бог тебя храни!Он позднее в годах потерялся,как потом исчезнут и они.1971РЕКBИЕМ ОТПТИМИСТИЧЕСКИЙЗа упокой Высоцкого Владимираколенопреклонённая Москва,разгладивши битловки, заводилаего потусторонние слова.Владимир умер в два часа.И бездыханностояли полные глаза,как два стакана.А над губой росли усыпустой утехой,резинкой врезались трусы,разит аптекой.Спи, Шансонье Всея Руси,отпетый.Ушёл твой ангел в небесиобедать.Володька,если горлом кровь,Володька, когда от умных докторовворотит,а баба, русый журавель,в отлёте,орёт за тридевять земель:«Володя!»Ты шёл закатною Москвой,как богомаз мастеровой,чуть выпив, шёл, популярней, чем Пеле,с беспечной чёлкой на челе,носил гитару на плече, как пару нимбов.(Один для матери – большой,золотенький,под ним для мальчика – меньшой…) Володя!..За этот голос с хрипотцойдрожь сводит,отравленная хлеб-сольмелодий,купил в валютке шарф цветной,да не походишь.Спи, русской песни крепостной, —свободен.О златоустом блатарерыдай, Россия!Какое время на дворе —таков мессия.А в Склифосовке филиалЕвангелия.И Воскрешающий сказал:«Закрыть едальники!»Твоею песенкой ревяпод маскою,врачи произвели реа-нимацию.Вернули снова жизнь в тебя.И ты, отудобев,нам всем сказал: «Вы все – туда,а я оттудова…»Гремите, оркестры!Козыри – крести.Высоцкий воскресе.Воистину воскресе.1971ЖЕСТОКИЙ РОМАНСДверь отворите гостье с дороги!Выйду, открою – стоят на пороге,словно картина в раме, фрамуге,белые брюки, белые брюки!Видно, шла с моря возле прилива —мокрая складка к телу прилипла.Видно, шла в гору – дышат в обтяжкубелые брюки, польская пряжка.Эта спортсменка не знала отбоя,но приходили вы сами собою,где я терраску снимал у старухи —тёмные ночи, белые
