босой.Оставьте меня одного;без нянек,изгнанник я, сорванный с гаек,но горше всего,что так доживёшь до сединпод пристальным сплетневым окомто «вражьих», то «дружеских» блоков…Как раньше сказали бы – с Богомоставьте один на один.Свидетели дня моего,вы были при спальне, при родах,на похоронах хороводом.Оставьте меня одного.Оставьте в чащобе меня.Они не про вас, эти слёзы,душа наревётся одна —до дна! —где кафельная берёза,положенная у пня,омыта сияньем белёсым.Гляди ж – отыскалась родня! Я выйду, ослепший, как узник,и выдам под хохот и вой:«Душа – совмещённый санузел,где прах и озноб душевой.…Поэты и соловьипоэтому и священны,как органы очищенья,а стало быть, и любви! А в сердце такие пространства,алмазная ипостась,омылась душа, опросталась,чего нахваталась от вас».1972БОБРОBЫЙ ПЛАЧЯ на болотной тропе вечернейвстретил бобра. Он заплакал вхлюп.Ручкой стоп-крана торчал плачевнокрасной эмали передний зуб.Вставши на ласты, наморщась жалко(у них чешуйчатые хвосты),хлещет усатейшая русалка.Ну пропусти! Ну пропусти!(Метод нашли, ревуны коварные.Стоит затронуть их закуток,выйдут и плачутпред экскаватором —экскаваторщик наутёк! Выйдут семейкой, и лапки сложат,и заслонят от мотора кров.«Ваша сила —а наши слёзы.Рёв – на рёв!»)В глазках старенького ребёнкаслёзы стоят на моём пути.Ты что – уличная колонка? Ну пропусти, ну пропусти!Может, рыдал, что вода уходит? Может, иное молил спасти?Может быть, мстил за разор угодий!Слёзы стоят на моём пути.Что же коленки мои ослабли?Не останавливали покани телефонные Ярославны,ни бесноватые слёзы царька.Или же заводи и речишниквышли дорогу не уступать,вынесли плачущийОбраз Пречистый,чтоб я опомнился, супостат? Будьте бобры, мои годы и долы,не для печали, а для борьбы,встречные плакальщики укора,будьте бобры,будьте бобры! Непреступаемая для поступи,непреступаемая стезя,непреступаемая – о Господи! —непреступаемая слеза…Я его крыл. Я дубасил палкой.Я повернулся назад в сердцах.Но за спиной моей новый плакал —непроходимый другой в слезах.1972ПЕТРАРКАНе придумано истинней мига, — чем раскрытые наугад,недочитанные, как книга, —разметавшись, любовники спят.1972ЛЕТАЮЩИЙ МУЖИК1Встречая стадо в давешние леты,мне объяснила бабушка приметы:«Раз в стаде первой белая корова,то завтра будет чудная погода».2Коровы, пятясь, как аэротрапы,пасутся, сунув головы в луга.И подымались плачущие травыпо их прощальным шеям грубым.И если лидер – светлая корова,то, значит, будет лётная погода!Коровьи отношенья с небесамиещё не удавалось прояснить.Они, пожалуй, не летают сами,но понимают небо просинить.Раз впереди красивая корова,то утро будет синим, как Аврора.3Навоз вниз эскалатором плывёт,как пассажирыв метрополитене.И это лучше, чем наоборот.Как зубры ненавидят мотоциклы!Копытные эпохи ледниковнесутся за трещоткой малосильной.Бедуля ненавидит дураков.4Ему при Иоанне шапку сдуло,но не поклон, не хулиганский шик —Владимира Леонтьича Бедулюя бы назвал «летающий мужик».Летит мужик – на собственной конструкции,летит мужик – по Млечному Пути,лети, мужик!Держись за землю, трусы.Пусть снимут стружку.Легче ведь. Лети!А если первой скучная корова,то, значит, будет скучная погода.5Он стенгазеты упразднил, взаменвоздвиг радиостанцию пастушью,чтоб плыли сообщения воздушныев дистанции двенадцать деревень.Над Беловежьем плакала Вселенная.И нету рифмы на ответный тост.Но попросил он «Плач по двум поэмам».А я-то думал, что Бедуля прост.6Нет правды на земле.Но правды нет и выше.Бедуля ищет правду под землёй.Глубоко пашет и, припавши, слышит,как тяжко ей приходится, родной!Его и славословили, и крыли.Но поискам – не до шумих.Бедуля дует на подземных крыльях! Я говорю: «Летающий мужик».Все марты поменялись на июли.Коровы, что ли, балуют, Бедуля? 7Коровы программируют погоды.Их перпендикулярные соскиторчат,на руль Колумбовый похожи.Им тоже снятся Млечные Пути.Когда взгрустнут мои аэродромы,пришли, Бедуля, белую корову!1972BЫПУСТИ ПТИЦУ!Что с тобой, крашеная, послушай?!Модная прима с прядью плакучей,бросишь купюру —выпустишь птицу.Так что прыщами пошла продавщица.Деньги на ветер, синь шебутная!Как щебетала в клетке из тисата аметистовая четвертная —«Выпусти птицу!»Ты оскорбляешь труд птицелова,месячный заработок свой горькийи «Геометрию» Киселёва,ставшую рыночною обёрткой.Птица тебя не поймёт и не вспомнит,люд сматерится,будет обед твой – булочка в полдник,ты понимаешь? Выпусти птицу! Птице пора за моря вероломные,пусты лимонные филармонии,пусть не себя – из неволи и сытости —выпусти, выпусти… Не понимаю, но обожаюбабскую выходку на базаре.«Ты дефективная, что ли, деваха?Дура – де-юре, чудо – де-факто!»Как ты ждала её, красотулю!Вымыла в горнице половицы.Ах, не латунную, а золотую!..Не залетела. Выпусти птицу!Мы третьи сутки с тобою в раздоре,чтоб разрядиться,выпусти сладкую пленницу горя,выпусти птицу!В руки синица – скучная сказка, —в небо синицу!Дело отлова – доля мужская,женская доля – выпустить птицу!..Наманикюренная десница,словно крыло самолётное снизу,в огненных знакахнад рынком струится, выпустив птицу.Да и была ль она, вестница чудная?…Вспыхнет на шляпе вместо гостинцапятнышко едкое и жемчужное —память о птице.1972АПЕЛЬСИНЫСамого его на бомбе подорвали — вечный мальчик, террорист, миллионер…Как доверчиво усы его свисалиточно гусеница-землемер!Его имя раньше женщина носила.И ей русский вместо лозунга «люблю»расстелил четыре тыщи апельсинов,словно огненный булыжник на полу.И она глазами тёмными косила.Отражались и отплясывали в нейапельсины, апельсины, апельсины,словно бешеные яблоки коней!..Рушится уклад семьи спартанской.Трещат свечи. Пахнет
