любезны, отойдите в стороночку, если не трудно. Спасибо.
Алексей передвинулся на пару метров, только сейчас заметив стоящую на треноге видеокамеру.
— Нашли место, — проворчал он под нос, раздосадованный, что сорвалось раскрытие умышленного убийства по предварительному сговору.
— Начали!
— Ты, конечно, знаешь…
Данилов еще раз выслушал диалог. Катя появилась сзади, с черного хода, подкралась на цыпочках, ткнула пальчиком в спину.
— Фамилия!
— Бонд. Джеймс Бонд.
— Наглая ложь. Вы майор Пронин. Сдавайтесь, миссия провалена. Алексей обнял Катю.
— Сдаюсь. Что это у вас, кино снимают?
— Рекламу. Пришли утром к Михайловне, директрисе нашей, — так и так, хотим снять рекламу чего-нибудь отечественного. А то, говорят, импорта скоро не будет. А у нас, кроме детского крема «Зайчик» и дихлофоса, ничего нет. Вернее, есть, но сегодня нет. Утром они с «Зайчиком» возились, делали из него крем от морщин, а сейчас вот с дихлофосом-. Это от клопов.
— В курсе. Кабинет как-то обрабатывал.
— Как дежурство? Спокойно?
— По-божески. Один труп всего да угон «Запорожца». Горбатого. Представляешь, за неделю третий уходит. И все горбатые. Говорят, сейчас самая модная «тачка». «Мерсаки» даром никому не нужны. «Запор» угоняют, внутренности меняют на «поршевские», кузов полируют и толкают за бешеные «бабки». Вот она, народная реклама. В анекдотах. А вся эта плесень телевизионная про резинки, порошки и пилюли — выброшенные на ветер деньги.
— А труп?
— Приятель один погорячился.
Алексей вкратце рассказал про ночное происшествие с Буковским. Катя, выслушав, немного помолчала, затем спросила:
— Вы его посадите? Он же защищал свою жену, он не может быть виновен.
— С точки зрения обывательской логики, да, конечно. Но есть законная сторона вопроса. Наказание должно быть соразмерно преступлению. Сейчас у оставшегося в живых братка наверняка появится адвокат, который заявит, что в состоянии аффекта нельзя убить двух человек и раскурочить машину. На следователя опять-таки надавить можно.
У нас был похожий случай. Парень мимо кабака проходил, нормальный, не урод. Два «быка» зацепились, не помню уж, из-за чего. Давай метелить. Парень приложился неудачно, один хлоп «репой» об асфальт и готов. Самооборона в чистом виде. Парню никаких обвинений, естественно. Выпустили.
А через недельку он к следователю сам приходит и говорит — знаете, не так все было. Это я пьяный из кабака вышел, а ребята болонок выгуливали. На коротких поводках. Не понравились они мне, посмотрели плохо. Так плохо, что решил я одного убить насмерть. И убил.
Следак ничего не понимает — спятил, что ли? А парень стоит на своем, как памятник Кутузову у Казанского. Ну, Бога ради. Арестовали, потом суд. Восемь лет получил. Уже после суда я специально к нему в «Кресты» съездил. До суда тоже ездил, но бесполезно, он ничего не говорил. Хотел убить, хотел убить… А тут рассказал. Убитый этот хоть и молодой, но авторитетный оказался, то ли брат у него крутой, то ли сват. К парню подкатили и, в натуре, объяснили — или берешь на себя мокруху, или семейку твою, женщину и дочек, вырежем на корню. Будешь прятаться — не спрячешься. Вот он и взял. Зря.
— Страшно. А если б он раньше все рассказал, вы смогли бы его защитить?
Данилов хватанул морозного воздуха, закашлялся.
— Не знаю. Охрану бы не дали, это точно, но что-нибудь бы придумали.
— Хорошо, но что бы ты сделал на месте Буковского? — не унималась Катя.
— Послушай, — Данилову надоело ток-шоу. — Давай о чем-нибудь другом. Мне на работе головоломок хватает. Мы, в конце концов, ботинки идем мне покупать…
— Сам начал… У нас девчонка сегодня из Венеции приехала, с карнавала. Ты ее знаешь, Ленка, пухленькая такая, в мужской галантерее стоит. Фотки показывала. Обалдеть! Там сейчас тепло, хоть и февраль. Какой город красивый, сказка. Все в масках ходят, Ленке муж настоящий костюм купил. Маскарадный.
— Что ж она с таким мужем в галантерее торгует?
— Говорит, скучно дома сидеть. Она еще до замужества торговала. Ты не представляешь, как я хочу в Венецию. Подышать ее воздухом, покататься на лодочках…
— Уговорила. Как только получаю тринадцатую, сразу едем. Только ботинки купим, а то не в чем ехать.
— Как Ленке повезло…
— Из чего я делаю вывод, что тебе не повезло. Ну, извини. Не судьба.
— Да я не о том. Мечтать тоже необходимо.
— Хотя и вредно. Даже опасно. Алексей прижал Катю к себе.
— Поедем, поедем. И в Венецию, и в Копенгаген. Давай прибавим, магазины немножко до восьми…
Купив ботинки, они зашли в кафешку, обмыли приобретение, чтобы долго носились, прогулялись до Катиного дома.
Катя жила вдвоем с отцом, в однокомнатной квартире, перегороженной посредине шкафом. Алексей находился в похожей ситуации. Мать и тоже перегороженная шкафом комната. Отец Алексея жил и здравствовал с другой женщиной, он разошелся с матерью лет двадцать назад. У Кати мать умерла не так давно.
Поэтому жилищный вопрос стоял крайне остро, никаких перспектив не предвиделось, и Данилов откладывал понемногу не только на свадьбу, но и на комнату, которую придется снимать. К лету он собирался перевестись в участковые. Участковым положена отдельная квартира на территории. Хотя бы теоретически. На практике и участковые ни хрена не имели. За редким исключением.
Какая уж тут Венеция?..
В подъезде Данилов сжал Катины ладошки и поднес к губам.
— Холодно?
— Нет, не очень. Ты завтра зайдешь за мной после работы?
— Не уверен, кажется, я завтра в вечер. Я позвоню.
Он поцеловал по очереди Катины пальчики. На запястье заметил ссадину, которой вчера не видел.
— Что это?
— В подсобке сегодня коробку снимала. Зацепилась. Мелочи.
— Точно?
— Да прошло уже все.
Минут десять они, прижавшись к батарее, целовались под пристальным наблюдением серой бездомной кошки…
Отец сидел дома. Вернее лежал. Как всегда нарытый. Когда Катя перешагнула через покоящееся на полу тело родителя и зажгла свет, отец недовольно оторвал голову от линолеума и промычал:
— Явилась? Снова с мусором своим шлялась?
— Не твое дело.
Катя ушла на свою половину, взяла полотенце. «Опять нажрался, скотина. На какие, интересно?»
Ссадина на руке была, конечно, не от коробки. Батя вчера стал заниматься воспитанием, учить доченьку жизни. Так, что пришлось спрятаться в ванной, подперев дверь шваброй. Побарабанив немного и поорав: «Убью, сучка!», родственник упал и уснул на полу. Катя обработала ссадину на руке, вышла из ванной и тоже легла спать. «Чтоб ты не проснулся, милый папа…»
