Двадцать имел я, остался пяток. Остальных он зарезал!..
Сжальтесь над горем горчайшим! Вчера задушил он, разбойник,
Дочь мою также! Собаки спасли только труп бездыханный.
Вот она, жертва его! Пусть ваше откликнется сердце!..»
Слово король произнес: «Подойдите-ка, Гримбарт, взгляните:
Так-то постится отшельник ваш, так он грехи искупает?
Год бы еще мне прожить — он истинно каяться будет!
Впрочем, что пользы в словах! Послушайте, бедный мой Геннинг:
Дочери вашей отказа не будет ни в чем, что по праву
Воздано мертвым должно быть: ей будет «Вигилия»[14] спета,
Почести будут оказаны при погребенье, а после
Мы с господами баронами кару убийце обсудим…»
Тут же король приказал «Вигилию» спеть над покойной.
С «Domino placebo»[15] начали певчие петь и пропели
Все стихи до конца. Указать бы я мог и подробней,
Кто из них лекцию, кто респонсории пел[16], но уж слишком
Много потребует времени это. Не стоит, пожалуй…
Труп схоронили, могилку накрыли красивой плитою
Мраморной, словно стекло отшлифованной, грузной,
Толстой, солидной. И крупную, четкую высекли надпись:
«Тут Скребоножка покоится, Геннинга дочь. Между куриц
Всех яйценосней была и скребла замечательно землю.
Ах, лежит она здесь, убиенная Рейнеке-лисом.
Пусть же узнает весь мир о злодействе его и коварстве!
Плачьте о жертве безвинной!» Так именно надпись гласила…
Вскоре король на совет созывает умнейших придворных,
Чтоб сообща обсудить им, как покарать преступленье,
Ставшее столь очевидным ему самому и баронам.
Вот и решили они, что к преступнику дерзкому нужно
Срочно гонца отрядить, чтоб разбойник теперь не пытался
Как-нибудь вновь уклониться от явки на суд королевский
В самый ближайший из дней заседания членов совета.
Браун-медведь был назначен послом. В напутственном слове
Брауну молвил король: «Говорю вам, как ваш повелитель:
Будьте как можно усердней, но прежде всего — осторожность!
Рейнеке зол и коварен, пойдет он на всякие плутни:
Будет лукавить и льстить, обманывать, путать безбожно,
Лгать, как он лишь умеет!..» — «Нет, дудки! — тут Браун воскликнул
Самоуверенно. — Будьте спокойны! Пускай он посмеет
Чуточку хоть попытаться меня одурачить, мерзавец, —
Вот вам: богом клянусь, и да буду покаран я богом,
Если я с ним не разделаюсь так, что своих не узнает!..»
Песнь Вторая
Вот и отправился Браун с решительным видом в дорогу,
В дальние горы. А путь пролегал по огромной пустыне,
Длинной, широкой, песчаной. Ее пересекши, достиг он
Гор, наконец, где обычно охотился Рейнеке хитрый.
За день, как раз перед этим он славно там развлекался.
Дальше поплелся медведь в Малепартус, где лис понастроил
Всяких диковин. Из всех укреплений и замков, которых
Много имел он в округе, надежнейшим был Малепартус.
Рейнеке здесь укрывался, как только грозила опасность.
К замку Браун приходит, смотрит — ворота закрыты,
Накрепко заперты. Он отошел, потоптался на месте,
Долго не думал. — и рявкнул: «Дома ль вы, сударь племянник?
Браун-медведь к вам пришел, как судебный гонец королевский.
Знайте, поклялся король, что предстанете вы самолично
Перед судом высочайшим, а мне надлежит вас доставить:
Суд разберется, виновны вы иль невиновны. Пойдемте —
Или поплатитесь жизнью! Имейте в виду: за неявку
Вам угрожает иль петля, иль колесованье. На выбор!
Следуйте лучше за мной, чтоб дело не кончилось плохо!»
Рейнеке слышал отлично всю речь до последнего слова.
Сам он лежал, выжидал и раздумывал: «Если бы только
Мне удалось отплатить грубияну за это нахальство!
Что-нибудь надо придумать!» Ушел он в глубины жилища,
Б самые недра его. С расчетом был выстроен замок:
Было тут множество нор, подземелий, проходов, лазеек —
Узких и длинных — и разные двери: те распахнутся,
Эти запрутся, смотря по нужде. А случись только розыск, —
Замок мошеннику самым вернейшим убежищем служит.
В хитрых извилинах замка и бедные звери нередко
Жертвами лиса-разбойника по простоте становились.
Рейнеке слышал медведя, но, бестия, он опасался,
Нет ли, кроме посла, еще и других там в засаде.
Плут, убедившись вполне, что медведь пришел в одиночку,
Вышел теперь и сказал: «Дражайший мой дядюшка Браун!
Здравствуйте! Вы уж простите! Вечерней молитвою занят,
Ждать я заставил вас. О, я вам так за визит благодарен:
Это ведь и при дворе, я надеюсь, мне службу сослужит.
Дядюшка, милости просим! Я рад вам во всякое время.
Только не совестно ль тем, кто решился послать вас в дорогу?
Путь нелегок, далек! О боже мой, как вы вспотели!
Вы до шерстинки промокли, вы задыхаетесь, дядя!
Что же, великий король при дворе не имеет хожалых,
Кроме столь знатного мужа, которого так он возвысил?
Впрочем, мне это, может быть, даже полезно. Прошу вас
Помощь мне оказать при дворе, где я зло оклеветан.
Завтра намерен я был, несмотря на свое нездоровье,
Собственной волей пойти ко двору. Я давно собираюсь.
Только сегодня как раз мне трудно пускаться в дорогу:
Кое-чего я поел чересчур, к сожалению, много, —
Блюдо мне повредило: страшные рези в желудке…»
«Друг мой, а что это было?» — полюбопытствовал Браун.
Лис отвечает: «А вам что за польза, хотя бы сказал я?
Да, питаюсь неважно, однако терплю потихоньку.
Мы, беднота, — князьям не чета! Коль у нашего брата
