Карл зашел к себе в комнату и на письменном столе нашел записку, в которой Аппельтофт сообщал, что, как только он вернется, они прервут работу и займутся стрельбой. Карл открыл сейф и достал оттуда бордовый портфель, внешне ничем не примечательный, в котором могла поместиться кинокамера и оснащение к ней, но в котором на самом деле хранилась большая часть личного арсенала Карла.
На этот раз вопрос стоял так: пистолет или револьвер. Это зависело прежде всего от цели. Если цель – живой человек, то Карл, безусловно, предпочел бы свой револьвер 'смит-и-вессон' 38-го калибра; он испробовал до пятидесяти различных марок и моделей, прежде чем пришел к заключению, что именно это оружие подходит ему больше всего.
Свобода выбора оружия в Сан-Диего была почти не ограничена, и новые курсанты первые месяцы могли посвятить подбору самого подходящего для себя – один револьвер и один пистолет, – ив дальнейшем каждый мог пользоваться собственным оружием. Этот револьвер был уже вторым личным экземпляром; оружие менялось после тридцати тысяч пробных выстрелов.
Он уже дважды направлял свой револьвер на живого человека. В первый раз он замешкался и чуть не был убит сам, а спустя два дня получил нагоняй. Это было одно из тех мгновений, воспоминания о которых мучительно сверлят мозг. Он отогнал от себя это неприятное воспоминание и положил револьвер обратно в сумку.
Сейчас надо было стрелять в цель, а не по мишени, а это совсем другое дело. У пистолета большая точность попадания, к тому же в револьвере всего лишь шесть патронов. А Карл не знал, как проходили пробы и экзамены в Швеции, знал лишь, что полицейские пользуются пистолетом калибра 7,65, с восемью пулями в обойме.
Его пистолет был марки 'Беретта-92 S', калибра 9 мм, с 15 пулями в обойме. И получил он этот новый экземпляр в подарок при отъезде из Сан-Диего. Инструкторы по стрельбе специально заказали его и даже каким-то способом сумели достать его фамильный герб через американское посольство в Стокгольме. На белой перламутровой рукоятке – стандартная рукоятка изготавливается из темно-коричневого орехового дерева – черный герб с тремя красными розами и полумесяцем в серебре. Все венчала золотая остроконечная корона – так выглядел фамильный герб графского рода Хамильтонов.
Карл взял пистолет в руку. Заряженным он весил чуть больше килограмма, длина 217 мм, высота 137 мм. Время от времени посещая клуб стрельбы из пистолета в Дандеруде, Карл брал с собой только это оружие. Револьвер мог бы вызвать ненужную шумиху.
Он зарядил пару обойм, одну из них вставил в пистолет, снял пиджак и по привычке туго зашнуровал наплечную кобуру. В карман пиджака положил еще обойму и коробку патронов. Надел пиджак, поправил галстук и направился к двум комиссарам-криминалистам, мрачно ожидавшим его в кафетерии в конце коридора.
– А ты раньше сдавал у нас экзамен по стрельбе? – спросил Фристедт.
– Нет, – ответил Карл. Он не имел ни малейшего представления, как проходили шведские экзамены по стрельбе.
– А стрелять-то ты умеешь? – спросил Аппельтофт с улыбкой, которую Карл не мог не заметить.
– Да, – ответил он и отвернулся, чтобы не показать, что его задела их ироническая усмешка.
Оба пожилых полицейских обменялись взглядами, поскольку неправильно истолковали сдержанное поведение Карла, к тому же они задумали подшутить над молодым начальником бюро.
Спускаясь в гараж под полицейским зданием, они быстро обсудили состояние дел. Карл рассказал о том, что израильский офицер безопасности – женщина и что она, непонятно почему, отказалась объяснить сам факт или подтвердить содержание разговора с Фолькессоном, а лишь сообщила, что 'план Далет' на иврите означает 'план Д'.
Разговор Фристедта с Нэслюндом тоже ничего не дал. Оказалось, что на совещании за день до убийства Нэслюнд и Фолькессон говорили о делах, никак не связанных с проблемами терроризма и Ближним Востоком. Но о чем они говорили, Нэслюнд рассказывать не захотел. Это показалось странным. Ведь если бы Фолькессон напал на след террористической группы, то он же должен был бы упомянуть об этом.
Аппельтофт в поисках владельца номера телефона 63-11-80 обнаружил, что это – магазин швейных принадлежностей на Сибиллагатан в районе Эстермальм. Ему показалось невероятным, что у Фолькессона были какие-то частные дела в таком магазине. Надо расспросить его жену, но встретиться с ней не удалось.
Последние дела Фолькессона, судя по размещению отчетов в его сейфе, в основном касались двух проблем: покушений палестинцев в Европе на дипломатов и других иностранных представителей или на своих соотечественников. Заграничные отчеты касались таких же дел и содержали в основном анализ modus operandi[18] террористических организации в Европе и их возможностей или желания найти моральную и материальную поддержку симпатизирующих им среди местного населения.
Таким образом, ни один документ не проливал света на то, чем интересовался Фолькессон в последние дни кроме палестинцев. Но это было его обычным занятием.
Аппельтофт вел 'вольво', Фристедт сидел рядом, а Карл сзади. Полицейские садятся так: тот, кто руководит операцией, рядом с водителем, самый младший по рангу сидит сзади.
Оба комиссара-криминалиста были в плохом настроении. Им казалось идиотской затеей прерывать работу только затем, чтобы отправиться в тир. Но они знали, сколь педантичен Нэслюнд, когда речь идет о выполнении соответствующих параграфов или правил; сейчас вот он требует выполнения пункта FAP 104/2 положения 'Об использовании оружия в служебных целях', в свою очередь, базирующегося на королевском указе 1969 года. Да, действительно, тренировки по стрельбе – обычное занятие сотрудников криминальной полиции, но на их 'фирме' никто уже и не помнит, кто и когда воспользовался оружием в последний раз, и старшие по званию, например Аппельтофт и Фристедт, однажды положив свое оружие в сейф, так и не доставали его больше.
Раздражение Аппельтофта и Фристедта, кроме того, было направлено и против Карла. Ведь он – типичный 'нэслюндовец', один из тех 'академических' новобранцев, кто, вероятно, будет бегать к Нэслюнду и доносить, кто что сказал или сделал. И преднамеренно, то ли провокации ради, то ли по крайней мере из желания узнать реакцию Карла, оба старших по званию полицейских завели разговор, о распространявшихся по 'фирме' слухах о Нэслюнде.
– Ты ведь слышал о его великом захвате парня из Юккасйерви? – спросил Фристедт.
Карл, имевший мало общих дел с Нэслюндом и, кроме того, плохо осведомленный о подобных вещах,
