Я спросила:
—?Зачем?
Виктор ответил:
—?Если я, мой сын или брат не выйдут с оружием?—?нас убьют. У нас нет выбора!
Мухаммед сказал:
—?Если я не буду стрелять, то будут стрелять в меня. Мне не оставляют выбора!
Я спросила, кто первый начал. Оба, не задумываясь, ответили: «Они».
Виктор живет в Назарете, в 65 километрах от Бейрута (Ливан). Ему 39 лет. Шесть из них он
живет в Израиле. Он говорит, там моя родина, там мой дом. Говорит с легким акцентом. Мне
показалось, он старается говорить с акцентом, чтобы подчеркнуть: «Я здесь иностранец». В
Харькове у него дети от первого брака. Он приехал к ним. Там тоже сын. Там бомбят.
—?Снаряд взорвался где-то в 300 метрах от меня. Я шел на работу, на фабрику. Это
страшно. Сразу начал звонить домой, долго не мог дозвониться, нервничал.
—?Какие слова ты произнес, когда понял, что жив??—?спрашиваю.
—?Барух Ашем,?—?говорит,?—?слава богу.
В день, когда Виктор улетал в Украину, сирена, предупреждающая о взрывах, звучала
четыре раза. За две минуты нужно собраться и спрятаться в бомбоубежище. Его семья живет в
современном доме, где есть комната безопасности?—?«хедер битахон». Это одна из комнат в
квартире, в которой толстые стены и железные ставни. Дома с такими комнатами начали
строить с 94?года, объясняет Виктор. Есть и общие бомбоубежища, как правило, в подвалах.
Когда он впервые услышал вой сирены, спустился с семьей в подвал, а там старые
холодильники, велосипеды…
—?О чем говорят люди в бомбоубежище? Что чувствует человек, когда в любую минуту…?
—?Ты драматизируешь,?—?говорит Виктор.?—?Обычные разговоры, как в метро или в
автобусе. Вот молодежь жалуется, как ужасно, что отменили дискотеки,?—?смеется мой
собеседник.
Дискотеки,
концерты,
фейерверки?—?публичные
увеселительные
мероприятия?—
запрещены. Пока. Свадьбы, дни рождения евреи тоже стараются не «гулять». Война.
Виктор показывает мне металлический шарик, небольшой, как от подшипника. Это?—
сувенир войны, говорит он. Такими шариками нашпигованы их бомбы. После обстрела ими
усыпаны улицы, дети выбегают из убежищ и собирают, как монетки на свадьбе.
Комендантского часа как такового в Назарете нет. Есть время, когда мусульмане не
молятся.
«Пока они кланяются своему Аллаху,?—?говорит Виктор,?—?я могу спокойно ехать по делам, стрелять не будут, сто процентов».
—?Ты их ненавидишь? Ты делишь арабов на шиитов и нешиитов? На членов «Хезболлы» и
других партий? На мусульман и православных?
Он не дает мне договорить. Он хорошо понимает вопрос.
—?Я ненавижу арабов.?(Пауза.) Уточняет:?—?Арабов-мусульман.
Виктор просит меня подчеркнуть в записях (я делаю пометки в блокноте во время
интервью), что он не считает «Хезболлу» партией. «Это террористы. Обыкновенная
террористическая группировка, настаиваю»,?—?говорит он.
Рассказывает: на фабрике, где он работает, много арабов. «Ахлян, хабиби?—?доброе утро, друг»,?—?приветствует он коллег. «Шалом, Виктор»,?—?говорят они. В Назарете есть целые
арабские кварталы и пригородные районы. Арабы на территории Израиля живут в основном
обособленно. Они?—?граждане страны и пользуются теми же правами, что и евреи. В одном
доме с Виктором живет две арабские семьи.
—?Мы не ссоримся,?—?говорит мужчина,?—?но я им не доверяю. Арабы готовят очень
вкусно, и я частенько заезжаю в арабский квартал, могу и поздно вечером, чтобы купить
любимое лакомство?—?фалафели (овощная лепешка со специями), а вот ребенка туда не
отпущу, даже днем.
Из окна дома Виктору видна «арабская деревня», там живут мусульмане.
—?Они радуются каждой ракете! Понимаешь?! Они не стесняются петь, и включать громко
музыку, и пускать петарды, когда «их» бомба попадает в «нашу» цель! А ведь они на
территории Израиля! И их никто здесь не притесняет!?—?он нервничает, заводится.
Я обычно провоцирую собеседника на эмоции, а тут боюсь задавать уточняющие вопросы. У
него и так дрожат руки. Пытаюсь «вывести» его из арабской деревни.
—?Тебя могут призвать?
—?Теоретически да.
—?Пойдешь?
—?Однозначно. Да.
Виктор не служил на территории Израиля, он переехал уже после тридцати и не подходил по
возрасту. Сейчас призывают тех, кто в запасе. Служить в израильской армии престижно, утверждает он, молодежь стремится попасть на «передовую». Отбор строгий.
—?Почему престижно??—?спрашиваю.
