точная постановка вопросов свидетельствовала о том, что Лиарег либо что-то подозревал, либо подстраховывался. «Каарегов не было», написал Вэдан твердо.
Заметив, что Вэдан закончил с художественным творчеством, Фасб сказал:
– Кодовую фразу «милость беспредельна» вставь там где-нибудь.
Затем он поднялся, подошел к столу и встал за спиной Вэдана. Набрав на клавиатуре адрес Лиарега, Шэйно отослал сообщение, даже не перечитав.
Барабаны гудели ровно, словно мотор электромобиля. Тысячи ног одновременно ударяли о брусчатку – сареасы переходили из фигуры в фигуру, две цепочки танцоров менялись местами.
– А потом? – спросил Лээт.
Вэдан пожал плечами:
– Я ушел.
Гулназг покачал головой:
– Значит, та гадалка оказалась права. От судьбы не уйдешь.
– Я бы не был таким фаталистом, – заметил Вэдан. – Фасб был совсем не мальчик, между прочим. Он родился в Светлом луногоду Миар, насколько я знаю [6]. Просто его время пришло, и все. Он понервничал в последнее время, вот сердце и не выдержало.
Причал, принадлежавший торговой корпорации «Краах и Самре», освещался одиноким фонарем. Впрочем, не таким уж одиноким. В ночь ракатара, в самый разгар праздника, на причале находился сареас, не имевший никакого отношения к судовладельческой компании компаньонов. Этот сареас нашел себе место в тени огромной бочки.
Инедирт сидел на ящике, от которого исходил оглушительный аромат яблок, и курил. В темноте послышались торопливые шаги. Баруг последний раз затянулся и бросил окурок. «Что-то Мэнир быстро обернулся», подумал он.
Мужчина вступил в освещенный фонарем круг. Это оказался не Мэнир.
«Он же собирался пойти спать», подумал Баруг удивленно.
Пришедший ощутил чье-то присутствие и повернулся в сторону бочки. Свет фонаря упал на его лицо, такое знакомое и такое чужое. Но шрама, жуткого шрама, который не смогли убрать даже самые именитые врачи, на этом лице не было.
На причале стоял не Вэдан, а его брат Тэнир.
Серая мохнатая волна прошлась по ногам Инедирта. Стая крыс, самая маленькая из которых была размером с кошку, выбежала из-за бочки. Крысы преодолели освещенный участок стремительным аллюром и скрылись в темноте. Успокоенный Тэнир отвернулся. Инедирт, хотя ему и показалось, что в темноте за бочкой прошел кто-то позначительнее крыс, не придал этому большого значения. По ассортименту товаров и тем ценам, которые могли себе позволить держать Чаар Самре и его компаньон, было очевидно, что они работают рука об руку с контрабандистами.
Баругу не пришлось долго недоумевать о причинах столь позднего визита Тэнира в Третий город. По причалу разнесся дробный перестук каблучков, и вскоре светловолосая женщина в зеленом плаще остановилась рядом с Тэниром.
– Джей, Мэарит, – сказал Тэнир.
– Джей, – отрывисто отвечала она. – Принес?
Тэнир молча протянул ей небольшой сверток.
– Здесь все?
– Все, о чем ты просила. Проверь, если хочешь.
– Я тебе верю, – усмехнулась Мэарит. – Ну что же, Тэнир, спасибо.
Она повернулась, собираясь уходить.
– Ведь он же все знает, – сказал Тэнир. – Зачем они тебе?
Мэарит остановилась и пояснила мягко, как поясняют непонятливому ребенку:
– Сейчас знает, а сейчас уже и забыл. Мне почему-то очень не хочется, чтобы Вэдан как-нибудь случайно наткнулся на один из этих милых снимков. А тебе и без них грех жаловаться. Как было в том стихе, что ты мне читал… «Память рук, память тела…».
Инедирт со своего места увидел, как задрожали губы у Тэнира.
– Тебе, Тэнир, – продолжала Мэарит. – Досталось все лучшее, чего я никогда не давала ему. Я думала, что Вэдан погиб из-за меня, и обрушила на тебя всю свою запоздалую нежность, терпение и страсть. Ты же просто купался в волнах моей любви. Тебе не нужно было прилагать к этому усилий. Того, что твой брат добивался несколько лет, досталось тебе практически задаром.
Тэнир уже справился с собой.
– Ладно, неважно, – сказал он. – Откупиться от судьбы нельзя. Я рад, что Вэдан простил меня. Я рад, что завтра в Священной Роще мы будем вместе. И я надеюсь, что мы победим, уничтожим кэцэров.
– Священная роща? – медленно повторила Мэарит. – Кэцэры?
– Вот шутовство! – воскликнул Тэнир. – Он не сказал тебе! Можно было догадаться!
Он отер ладонью лицо.
– Все и всегда я ему порчу, – сказал Тэнир с неподдельным отчаянием в голосе. – Боги, ну за что мне это?
– О Творец, это все из-за меня! – крикнула Мэарит. – Проклятое чудовище!
Инедирт сложно поморщился.
Тэнир хотел еще что-то сказать, но молча махнул рукой и ушел.
Мэарит осталась одна. Всхлипывая, она металась по причалу. Девушка вскидывала руки к небу и что-то говорила, но ее слова заглушал сонный плеск воды и далекий рокот барабанов. Затем остановилась на краю и оцепенело уставилась на воду. Инедирт начал уже опасаться, не собралась ли она покончить с собой. Очень не хотелось нырять в вонючую, затхлую воду.
Мэарит громко сказала:
– Надо идти к Баругу!
Инедирт вздохнул и вышел из-за бочки.
Мэарит нервно вскрикнула и попятилась. Баругу показалось, что она сейчас все-таки рухнет в воду. Но девушка узнала его и остановилась.
– Ты что, владеешь искусством телепортации? – спросила Мэарит. – Я слышала, что у вас на Островах очень сильные маги, но такого не ожидала.
Инедирт не собирался объяснять ей, зачем он здесь.
– Что ты хотела? – спросил Баруг.
– Вэдана завтра забирают в «обреченные». Мы должны пойти ему на помощь, – волнуясь, сказала Мэарит. – Не бросишь же ты его теперь! Я дам тебе лодки и людей. Главный портал компьютера, который управляет всем этим доком, откликнется на мою ДНК. Идти нужно прямо сейчас. Днем флотилию, отплывающую вверх по Рарера, немедленно уничтожат. Заночуем в лесу, перед Мостом. Сейчас, после пожара, опасных зверей там не осталось.
– Недурно, – сказал Инедирт, и его интонация не понравилась девушке. – Для двух-то часов ночи.
– Так ты согласен? Согласен помочь своему любимому?
– Кстати, что ты с ним сделала? Насколько я знаю, Вэдан очень чутко спит.
Мэарит передернуло при последних словах Инедирта, но она сдержалась.
– Стакан горячего вина со специями из бабушкиного сундука, – улыбнувшись, ответила Мэарит. – Прекрасно снимает усталость, согревает и расслабляет. Глубокий безмятежный сон до самого утра гарантирован. Не увиливай, Баруг! Ты должен помочь Вэдану. Ведь это же ты
