– Хорошо, – серьезно сказала инопланетянка. – Обещаю. Развилка – мост – лодки.
Вэдан облегченно вздохнул.
Лес у самой Священной Рощи почти не пострадал. Ветер в тот злополучный вечер дул в сторону города, да иначе кэцэры и не стали бы поджигать джунгли. Обреченные добрались до этих жалких остатков былого великолепия. Как только последний сареас оказался в Священной Роще, биороботы-конвоиры развернулись и ушли.
Теперь надо было поторопиться, кэцэры могли появиться в любой момент. Первого, кто разобрался со своим дракхом – это оказался Пэйно Снегат – Вэдан поставил наблюдать за небом. Остальные уже били разрядниками нижние ветви дракхов, как им объяснил Вэдан. Затем обреченные пристраивали мертвые ветви на груди так, что создавалась иллюзия захвата ими тел. Вэдан еще раз повторил инструкции и распределил товарищей по деревьям. Мощного Бэрта он поставил у ближайшего к Озеру дракха, чтобы кэцэры не смогли прорваться обратно. Оэйно и Юэйно Си Дарэнг поставил на более-менее безопасный участок слева от Бэрта. Лерцы исстари славились искусством кулачного боя. В задачи близнецов входило не пропустить кэцэров в лес, буде они решат туда пробиваться. Хотя вряд ли – кэцэры наверняка предпочли бы уклониться от боя на земле и вырваться в воздух, где они обладали бесспорным преимуществом. Солидного Снегата вместе с хрупким Мересом Вэдан поставил к выходу из Рощи на Тринадцатую дорогу, чтобы они уравновешивали друг друга. В предстоящей схватке не стоило опасаться нападения с тыла, а нотариус, всю жизнь проведший над своими бумагами, и изящный ученый не внушали Вэдану особого восторга как бойцы. Тэнира он поставил у самой дороги, подальше от Озера. Мэниру, вспомнив глаза его матери, Вэдан молча указал на мощный дракх через один от Бэрта. Это дерево единственное, кроме центрального, еще оставалось пустым. Вэдан помнил, что он стоял здесь в первый раз. Тогда кэцэры обратили на Вэдана внимание не сразу, благодаря чему он успел освободиться, освободить Мэнира и отползти. Вэдан очень сильно подозревал, что к этому дереву ставили жертву для погибшего Яньара, с которой кэцэры разделывались после того, как насыщались сами. У Мэнира были все шансы на то, что ему не достанется противника. Лээт оказался по левую руку от Тэнира, а справа от Гулназга Вэдан поместил Гаттара. За Лээта Вэдан не беспокоился, а вот Гаттару могла потребоваться помощь.
Тэнир крякнул и сказал тихонько, обращаясь к брату:
– Может, я в центр встану? Это ведь самое опасное место.
– И что? – спросил Вэдан сквозь зубы.
– Ты душа и мозг всей нашей затеи, – сказал брат. – А если кэцэры убьют тебя сразу, как увидят? Кто будет командовать?
– Ты, – без улыбки ответил Вэдан.
Тэнир сглотнул. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал и махнул рукой.
– Как скажешь, – произнес он.
Вэдан подготовил свой дракх, незаметно проверил, на месте ли бластер. План должен был сработать. Он захватил пистолет с собой лишь на самый крайний случай. Вэдану не хотелось обнаруживать удивительное оружие при всех. Он встал к дереву.
– Все готовы? – спросил Вэдан, окидывая обреченных быстрым взглядом.
Они были готовы, о да.
– Летят! – закричал Пэйно Снегат.
Обреченные замерли у дракхов.
Скафандры приближающихся кэцэров сверкали в лучах Миар.
Внизу, в голубых, как глаза сбежавшего лазутчика, водах озера, показалось чье-то серебристое тело. Зверь выпрыгнул из воды, перевернулся в воздухе и упал обратно. Юлер перевел взгляд вперед, на Священную Рощу – островок зелени, уцелевший среди пепелища.
Обиднее всего было то, что Иньяр с самого начала знал – никакой это не Мибл, а оглушенный ударом молнии абориген. Как всегда, глава кэцэров использовал в своих целях все, что посылала ему судьба. Юлеру уже приходилось выступать в роли подарка судьбы, и он еще с тех пор относился к Иньяру весьма сдержанно. Юлер был живым примером, что иногда подарки отказываются от возложенной на них высокой чести.
Удалось это и туземцу.
Память вернулась к нему раньше, чем предполагал Эцьу. И теперь он находился бы в городе своих сородичей. При этом располагая гораздо более полной информацией о своих самых страшных врагах, чем земляне все вместе взятые до этого.
Однако Юлер думал не о том, что Иньяр, как всегда, играл чужими жизнями на благо всех. Кэцэры догадывались, что Юлер и тот, кого все принимали за Мибла, сливались. Юлер чувствовал их глумливое сочувствие и насмешку, хотя впрямую ему никто ничего не сказал. Вместо того, чтобы чувствовать себя униженным или сердиться, юный кэцэр ощущал лишь печаль.
Мибл был единственным, кто противостоял Иньяру в его пренебрежении судьбой единицы для блага общества. Теперь, когда его не стало, нарождающееся государство кэцэров могло приобрести только один вид. И этот вид Юлеру не нравился. Возможно, лишь потому, что он был той самой единицей, которой собирались пренебречь. Возможно, Миблу тоже было наплевать на высокие принципы, а просто полюбился юный кэцэр.
Но в данный момент Юлер жалел о том, что он больше никогда не встретится с двойником Мибла. Аборигены охотно убили сбежавшего ловкача по просьбе Иньяра. Впрочем, они убили бы везунчика и сами, без всякой просьбы со стороны кэцэров. Никому не хотелось лишаться такого мощного политического рычага, как возможность физического устранения противника в кратчайшие сроки.
Юлер пошел на снижение по пологой дуге.
Карраю досталась дневная вахта. Все остальные находились в палатке. Ее брезентовые стены служили надежным укрытием от дневного зноя. Небольшой отряд потрудился на славу. Ночной рейд вверх по Рарера, перетаскивание на руках лодок к противоположному спуску Моста, поскольку ничто живое под ним пройти не могло, а лодки не могли идти против течения сами, – все это как нельзя больше способствовало желанию поспать.
Каррай тоже клевал носом. Он вскинул голову и растерянным взглядом уперся в словно выцветшее от жары небо.
Он увидел рой сверкающих точек над Священным Озером, и сон слетел с него.
Каррай опрометью кинулся в палатку. Он чуть не споткнулся о девушку, спавшую у самого порога. Каррай считал, что женщине нечего делать в таком опасной авантюре. Пользы от нее в драке никакой, да еще и ей самой может понадобиться защита. Сидела бы дома да готовила бы ужин к возвращению победителей, или занималась каким-нибудь другим женским делом. Прадед, основатель клана Баругов, сын драконихи и сареаса Инедирт Баруг, которого в клане звали просто Старейшим, разделял мнение правнука. Но девушка была подругой Вэдана, и Баруги взяли ее с собой по его настоянию.
Сейчас Старейший сладко сопел рядом с Берегом Натаэром, дальним родственником Каррая. Он потряс прадеда за плечо. Инедирт открыл мутные глаза.
– Кэцэры над Озером! – выпалил Каррай.
Инедирт резко сел, как будто и не спал.
– Пора, – сказал он хрипло.
Появлению кэцэров в Священной Роще, как и всегда, предшествовала волна мысленного излучения, покоряющего волю. Вэдан понял это по легкой щекотке, словно у него зачесалось где-то глубоко под переносицей. Но на этот раз мысленное
