Герой должен умереть

– Да, – сказал Инедирт.

Вэдан поднялся, повернулся к нему спиной и медленно, почти нежно провел ладонью по шероховатым тканым обоям с изображениями трав и птиц. Он покачал головой.

– Не знаю, не знаю, – сказал он. – Мне нужно подумать. Утро вечера мудренее. Пойдем, поспим.

Баруг проглотил это все не моргнув глазом. Впрочем, он опасался худшего. Теперь Вэдан знал себе цену как укротителю инопланетян. А если вспомнить, то он не выбирал эту миссию и в первый раз.

– Хорошо, – сказал Инедирт. – Пойдем.

– Подожди меня в спальне, – сказал Вэдан рассеянно. – Я сейчас приду.

Он дождался, пока шаги Инедирта стихли в коридоре. Он совершенно точно знал, что Баруг сейчас стоит у двери и с жадностью ловит каждый звук, доносящийся из гостиной. Но один звонок Вэдан должен был сделать. Он перевел видекс в режим визора, и некоторое время искал нужный номер в домашнем справочнике. Однажды – один-единственный раз – из дома Дарэнгов уже визорили по этому номеру.

Он набрал код. Экран осветился, и на нем появилась спальня Фасба. Самого Шэйно было почти не видно под одеялом. Когда свет от включившегося экрана упал ему на лицо, он проснулся. Увидев Вэдана, Фасб сел.

– Джей, – сказал он хрипло.

Вэдан кивнул в ответ на приветствие и произнес:

– Аттори далац гебиун.

Фасб вздрогнул всем телом.

– Шгелле, – продолжал Вэдан. – Илла неун каих, баадег туир. Вадлес.

Он отключился.

* * *

Вэдан осторожно поднялся.

– Останься со мной, – сказал Инедирт.

Дарэнг присел на край кровати.

– Иногда я вижу… Нас с тобой здесь, лежащих вот на этой кровати… и все залито кровью, – сказал Вэдан устало. – Иногда я вижу мертвым тебя. Иногда – себя, и как ты плачешь. Герой должен умереть, это Шэдан Харбогадан правильно сказал.

– Ты не честолюбив.

– Я честолюбив, но не тщеславен, – ответил Вэдан спокойно. – Гораздо чаще я вижу мертвыми нас обоих. Знаешь, что будет потом, если умрет хоть один из нас? Откуда тебе… Вот эти инопланетяне – они ведь вовсе не обрадовались, когда убили их товарища. Да и на подходе к Земле космический флот еще одной планеты.

Он покачнулся взад-вперед и продолжал таким голосом, какого Инедирт у него еще никогда не слышал. Хотя Баруг знал и хриплый, севший от желания голос Вэдана, и тот железный тон, которым он отдавал команды своим подчиненным, и веселый, когда он шутил…

Но сейчас голос Вэдана был полон ужаса и боли.

– Кровь, пожары… Ты знаешь, что остается от города при бомбежке из космоса? Черный выжженный кратер, полный серого дыма, – произнес он. – Потом дым рассеивается, и под ним ничего. Ни-че-го. Только спекшаяся в стекло земля. Это называется точечное применение силы.

Инедирт молчал.

– Впрочем, я зря трачу время, – сказал Вэдан яростно. – Ты же не откажешься от своих целей в отношении меня, даже если я сойду с ума. Наоборот – это облегчит твою задачу. И ты ни на секунду не поверишь мне. Тебе так забили мозги псевдонаучным, романтическим бредом о наших братьях по разуму, что теперь, когда они здесь и с ними надо что-то решать – не использовать их в качестве орудия в своих интригах, а решать – ты просто не можешь осознать этого. Что ты столкнулся с чем-то совершенно новым и самостоятельным, и это может привести к…

Вэдан закрыл глаза рукой. Инедирт видел, как его затрясло. Он хотел обнять Вэдана, но понял, что ему нельзя этого делать.

– Ты достаточно верно представляешь себе схему настоящего вторжения, – справившись с собой, продолжал Вэдан.

Но голос его все еще оставался изломанным, измененным. В нем звучало эхо того, что Вэдан отчетливо видел, но что у него язык не поворачивался описать.

– Но ты не представляешь, чем может кончиться контакт двух цивилизаций, кроме вторжения… Твое сознание архаично, Дирт. Со временем даже драконы теряют гибкость мысли и способность воспринимать нечто новое. Война – это не самое страшное, Дирт. Ведь такие же опытные дипломаты, как ты, рождаются и под другими звездами. Ты в своих играх рискуешь жизнями всех сареасов, а для них разменной монетой выступают целые планеты… Разница только в масштабе, но не в вашей сути.

Инедирт помолчал, чтобы убедиться, что это все. Затем он сказал:

– Ты ошибаешься. Я был знаком с одним пророком.

– Вот уж не думал. И с кем же?

– Давно. Еще в Лианорре.

– И что он сказал тебе?

– Я ни о чем его не спросил.

Вэдан полуобернулся через плечо. В мягком, рассеянном свете ночника блеснули его глаза.

– Вот как? Ты не хотел знать свое будущее? Ты был так в нем уверен?

– Наоборот, – ответил Инедирт. – Тогда я думал, что если я буду знать… это как быть обреченным, понимаешь? Пусть не на смерть в пасти кэцэров, пусть даже… я не знаю, на трон, на долгую и счастливую жизнь – это ничего не меняет. Быть обреченным даже на победу – это отвратительно. Если я буду знать, что так должно было быть, у меня будет такое чувство, что я сам ничего не стою. Что я сам не добился ничего. Что это все темная рука судьбы, управлявшая мной из надмирного закулисья.

– Понимаю, – усмехнулся Вэдан. – Лучше, чем бы мне того хотелось.

«Ну вот оно», подумал Инедирт. У него было такое чувство, как если бы они долго-долго танцевали на остром краю пропасти, а теперь с размаху бросились в бездну.

– Прости, – сказал он.

Вэдан покачал головой.

– За что? За то, что ты такой, какой есть? За то, что я попался на твоем пути? Так это и была судьба.

У Инедирта задрожало все внутри. Только раз до этого за всю свою долгую жизнь ему довелось столкнуться с настоящей любовью… но ту ему не пришлось потерять при таких чудовищных обстоятельствах.

А к тому, что в этот раз все сложилось именно так, приложил руку и он сам.

– То, на что мы оба были обречены, хотели мы этого или нет, – продолжал Вэдан. – Судьба более пластична, чем тебе кажется, более вариативна…

– Либо я, либо ты, либо мы оба вместе… – пробормотал Инедирт.

– Но эта вариативность конечна, – кивнул Вэдан.

И тогда Инедирт сказал:

– Так нам все равно не уйти от этого, Вэдан. Если бы ты мог просто взять виру или убить меня, но ты же хочешь…

– Виру? – с интересом переспросил Вэдан. – И ты заплатил бы? И сколько?

Инедирт пожал плечами: