предпочла выскользнуть за дверь незамеченной. Это было совсем не похоже на меня — так стушеваться, и я снова задумалась, почему меня смущает то, что у Итона есть девушка.
Стоя у кассы, в нескольких шагах от их столика, я слышала хрипловатый голос Мадлен с французским акцентом и веселый смех Итона. Я протянула официантке счет и десяти фунтовую банкноту.
Она отсчитала сдачу, которую я оставила на маленьком подносе для чаевых. А потом, когда направилась к выходу, услышала, как Итон зовет меня:
— Дарси! Иди сюда на минутку.
Я повернулась, сделав вид, что не понимаю, кто это меня зовет, — как будто я забыла, что он сидит в кафе с женщиной. Потом приветливо улыбнулась и подошла к их столику.
— Привет!
— Это Сондрина, — сказал Итон. — Сондрина, это Дарси.
Сондрина? Что это за имя? Я взглянула на девушку вблизи. Гладкая чистая кожа и замечательные высокие брови. Свои собственные я не приводила в порядок со времени приезда.
— Рада встрече, Сондрина, — сказала я, поймав себя на том, что стою в типичной позе беременной женщины: колени вместе, руки на животе. Я опустила руки и попыталась принять более привлекательную позу.
— Я тоже рада, — промурлыкала Сондрина.
Мы обменялись любезностями, а потом, на тот случай, если Итон преуменьшил мою роль в своей жизни или вообще забыл об этом упомянуть, я сказала ему: «Увидимся дома». Я ждала, что на лице Сондрины отразится удивление или тревога, но напрасно. Лишь учтивое равнодушие. Когда я вышла из кафе и завернула за угол, направляясь домой, мне вдруг стало тоскливо, даже грустно. Я почувствовала, как заворочалась моя девочка, и мысленно шепнула ей: «У Итона есть подружка. И я не понимаю, почему это так меня огорчает».
— Десятый, — ответил он, стоя надо мной. — Ты ела?
Он кивнул.
— Где ты был? — спросила я, чувствуя себя ревнивой женой, которая обнаружила отпечаток розовой губной помады на мужниной крахмальной сорочке.
— Работал.
— Разумеется, — сказала я, постаравшись, чтобы это прозвучало игриво, вроде бы в шутку, но с претензией.
— Что это значит? — спросил он, жестом приказывая мне подвинуться и дать ему место.
Я подтянула ноги, чтобы он мог сесть, и уперлась ступнями ему в бедро.
— Это значит — ты действительно писал или гулял с Сондриной? — Я спросила это таким голосом, каким обычно говорят дети, когда дразнятся. Типа «А Итон целовался с Сондриной в саду поддеревом!».
— Действительно писал, — невинно сказал он. Потом попытался сменить тему, спросив, что делала я.
— Искала работу. Обзвонила несколько мест. Лазала в Интернет.
— И как?
— Пока никак, — вздохнула я. — Очень обидно. Так как у тебя дела с Сондриной? — Я произнесла ее имя так, чтобы оно звучало самым непривлекательным образом.
— Она классная. Наверное, с ней приятно встречаться.
— Не изображай глухого, Итон.
Он недоуменно взглянул на меня.
— Она твоя девушка или как?
Итон зевнул и потянулся.
— Нет, она не моя девушка.
— Но она назвала тебя своим «петит чой», — хмыкнула я.
— Я слышала, как она говорила с тобой по телефону незадолго до того, как ты вошел в кафе. Она ведь так назвала тебя.
— Ну, это слишком, — улыбаясь, сказал Итон.
— Кстати, ты в курсе, что «чой» — это значит «капуста»? — спросила я. Я нашла это слово в электронном словаре, вернувшись домой. Просто не верится, что кого-то можно называть таким дурацким прозвищем.
Итон пожал плечами:
— Понятия не имею. Я же учил испанский, помнишь?
— Тем хуже для тебя.
— Почему?
— Твоя подружка — француженка, вот почему.
— Дарси, она не моя подружка, — неубедительно сказал Итон. — Мы просто пару раз встречались.
— Когда?
— Один раз на прошлой неделе… и сегодня.
— На прошлой неделе вы вместе ужинали? — спросила я, пытаясь припомнить, в какой именно день Итон задержался допоздна.
— Нет. Мы встретились во время ленча.
— Где?
— В кафе на Ноттинг-Хилл.
— Каждый платил за себя?
— Нет, платил я… Ты когда-нибудь закончишь этот допрос?
— Так я и думала. Только не могу понять, почему ты мне о ней не рассказывал.
Он пожал плечами:
— Сам не знаю почему… Просто ничего особенного не было, — добавил он, массируя мне пятки. Я и не помнила, когда мне в последний раз делали массаж ног. Это еще приятнее, чем оргазм. Я сказала об этом Итону. Он гордо улыбнулся. Я поняла это как «со мной ты никогда не переживала оргазм». В голове у меня возникла картинка — Итон и Сондрина, голые и потные после активного секса, поочередно затягиваются одной сигаретой на двоих. Судя по сиплому голосу, она много курит.
— Так расскажи, — потребовала я.
— Не о чем рассказывать… Мы встретились в Галерее Тейт, оба пришли туда, чтобы увидеть новую экспозицию, — сказал он, сжал кулак и принялся костяшками массировать мне ступни.
— Значит, вы встретились перед какой-нибудь картиной? — спросила я, вспомнив свой поход в Национальную галерею и удивляясь, почему Итон не пригласил меня в Тейт.
— Нет. Мы встретились в кафе при музее. Она стояла в очереди позади меня. Я занял последний свободный столик. Она спросила разрешения подсесть, — сказал он.
Я представила себе, как Итон пересказывает эту историю какому-нибудь приятелю, который спрашивает, как они познакомились. Так и вижу, как Сондрина держит его под руку и завершает рассказ словами: «Ему досталась последняя порция салата. И последний свободный столик».
