Быкасову нужны спецы, а я могу лишь ворота открывать-закрывать. Или канавы рыть. Нет, здесь точно какая-то ошибка.
– Предъявишь ему свои соображения лично, – сухо ответил Амеличев. – Распоряжение на твой счет я получил четкое и недвусмысленное. У Быкасова сейчас недобор – это чтобы тебе стало понятно, откуда ветер дует.
– Да, но…
– Никаких «но»! – повысил голос Амеличев. – Это приказ. Ты на службе. – И тут же Петр Исидорович смягчился: – Кстати, там зарплата у тебя будет почти в два раза выше. Так что ты ничего не прогадаешь.
– Ну что же, коли так… – Рей пристально посмотрел прямо в глаза Амеличеву. – Придется подчиниться. Откровенно говоря, мне бы не хотелось менять начальника. Я к вам уже привык.
– От нас мало что зависит, – с невольным вздохом ответил Петр Исидорович. – Ничего не поделаешь – капитализм.
– Что ж, я пошел. Всего вам доброго.
Рей уже взялся за ручку двери, как вдруг услышал голос Амеличева; он говорил тихо, почти шепотом:
– Ты побереги себя, парень. Будь очень осторожен.
Рей обернулся и молча кивнул. Уточнять что-либо не имело смысла – глаза Амеличева сказали ему все, что нужно…
Быкасов был человек-гора. Ростом под два метра с пудовыми кулачищами, он нависал над собеседником каменной глыбой, беспощадной к тем, кто станет у нее на пути. Его маленькие свинцово-серые глазки всверливались в Рея двумя буравами и доставали едва не до печенки.
Они разговаривали в кабинете Быкасова. Усадив Рея на стул возле письменного стола, Быкасов ходил по кабинету, не переставая, время от времени останавливаясь возле собеседника, чтобы задать очередной вопрос. Наверное, он считал, что его глыбастая фигура напрочь отобьет у Рея охоту говорить неправду.
– … Так я ведь все написал в автобиографии, – отвечал Рей.
– Читать мне недосуг. Ты лучше расскажи. Где родился, где крестился, где работал, служил ли в армии… ну и так далее. Только поподробней.
Рей покорно кивнул и почти слово в слово пересказал то, что написал при поступлении в «Дерон». Ему было известно, что за бандитской физиономией и немного приблатненными ухватками Быкасова скрывается умный, проницательный спец. В свое время он работал в КГБ, в каком-то засекреченном отделе. А в спецслужбы тупых не брали.
– Да, нельзя сказать, что ты хороший оратор… – Быкасов навис над Реем. – Как по бумажке читаешь. Ладно, тогда поговорим. В армии служил?
«А то вы не знаете», – едва не брякнул Рей. Он был уверен, что его личное дело Быкасов изучил со всей тщательностью и, конечно же, успел позвонить и в милицию, и в военкомат, ведь он отвечал за подбор телохранителей головой – в буквальном смысле слова.
– Как-то не пришлось… – ответил Рей.
Быкасов огорченно крякнул.
– Кгм… Ну, а что насчет спорта? Или ты шахматист? – В голосе Быкасова прозвучала ирония.
– Как вы угадали?
Наивный светлый взгляд Рея столкнулся со свинцовыми блямбами Быкасова.
– Ты еще и шутник… – недобро прищурившись, сказал Быкасов.
– Нет, правда, я действительно очень люблю шахматы. Что касается других видов спорта, то в детстве я играл в футбол и волейбол, бегал на короткие дистанции, немного занимался плаванием… Как все пацаны.
– Когда твои родители возвратились в Союз?
– В девяносто втором.
– Значит, ты учился в Париже…
– Да.
– Отец был военным атташе? – Быкасов прищурил глаза, словно прицеливаясь.
– Нет, – сухо ответил Рей. – Он был советником посла по экономике. Кажется так. Отец сугубо штатский человек.
– Где твои родители сейчас?
Рей нахмурился.
– Их уже нет… – глухо ответил он, опустив голову. – Они погибли в автокатастрофе.
Нужно отдать должное Быкасову – больше на эту тему вопросов не было. Он лишь спросил Рея, знает ли тот французский язык и, получив утвердительный ответ, перевел разговор на другое.
– С виду ты парень крепкий, – сказал Быкасов. – Но придется походить в спортзал, чтобы немного подкачать мышцы и усвоить пару-тройку приемов. Надеюсь, ты человек
