'Территорию', ему почему-то было неуютно. Юношу что-то тревожило, и он никак не мог понять, что именно.
Андрей не видел, что за ним пристально наблюдает дворник. Он спрятался за ржавым кузовом списанной на металлолом 'Скорой' и буквально впился взглядом в юношу. В его глазах полыхал огонь какой-то непонятной страсти, похожей на безумие.
Когда микроавтобус выехал за ворота, дворник поднял голову к небу и сдавленно по- звериному зарычал.
Затем он упал на колени, обхватил голову руками, и надолго застыл в такой позе…
– Так ты точно не родственник нашего дворника? – спросил водитель.
– Точно, – ответил Андрей.
– Значит, он просто твой знакомый?
– Нет.
– Тогда как ты очутился на 'Территории'? На психа ты как будто не похож.
– Случайно.
– Не понял…
– Меня ограбили, – немного помедлив, молвил Андрей.
– Кто?
– Не знаю. Какие-то парни. Отобрали деньги, куртку…
Андрей на ходу выдумал душещипательную историю, совершенно не соответствующую действительности.
Он понимал, что любопытный Иван Петрович не отцепится от него, пока он не объяснит причин своего появления в лечебнице.
Но правду нельзя было рассказывать ни в коем случае. Иначе Андрей просто подставит своего спасителя.
Который по каким-то причинам играет странную роль.
– Вот сволочи! – от души выругался водитель. – Меня тоже год назад обобрали до нитки. Я получил зарплату и немного выпил. Треснули чем-то по голове и выгребли все из карманов. – Он сочувственно посмотрел на Андрея. – Сейчас столько развелось всякой мрази. Наркоманы, воры, бандиты… На Колыму бы их, за колючую проволоку. Там места хватит всем.
Он еще минуты две сокрушался из-за бардака, который творится в стране, а затем сказал, обращаясь к Андрею:
– Жаль, что ты не родственник нашего дворника. Несчастный человек…
– Почему несчастный?
– О, это была история… – Иван Петрович закурил. – Это я его нашел. Четыре года назад. Еду вечером, темно уже, а он из кустов выскочил, да прямо под колеса. Я обмер. Ну, думаю, Иван, приплыл ты. Человека задавил. Я, понимаешь ли, перед поездкой немного выпил. Запах был. А это кранты. Срок гарантирован. Не трезвый – значит, виновен. И точка. Никто не поверит моим объяснениям. А откупиться нечем. Зарплата у нас – курам на смех…
Он на минуту умолк, обгоняя груженый КАМАЗ, потом продолжил:
– Я к нему, а он как огурчик! Целехонек. Сидит на асфальте и так жалобно, жалобно смотрит на меня. Ну, как побитая собака. Голый совершенно! (А дело, между прочим, было осенью.) Волосы длинные, глаза безумные, тело в шрамах и худой, словно скелет. Чисто тебе Маугли. Я ему начал что-то говорить – сам еще в ступоре, не пойму, что лепечу, – а он в ответ только мычит. Вот тогда я и сообразил, что он наш клиент.
Насмотрелся я на всяких… сам понимаешь…
Водитель нажал на клаксон и помахал своему коллеге, который ехал навстречу.
– Привез я беднягу на 'Территорию', показал врачам. Сначала его не хотели принимать. Но я уговорил. А куда ему деваться? Родных у него нет, как потом выяснилось. И сказать ничего не может, потому что немой.
Вот он и остался в психушке. Подлечили его, подкормили, а тут как раз наш дворник на пенсию вышел… А что, начальству выгодно. Ведь этот несчастный работает только за еду. И вместо одежды носит старье, обноски. Денег не берет. Любит порядок и чистоту. На своем месте человек, одним словом. Вот только с головой у него, как мне кажется, проблемы. Правда, врачи говорят, что никакой он не душевнобольной.
Просто заторможенный… забыл, как это по научному… Но я в их диагноз не верю. Он иногда как взглянет – мороз по коже идет. Нормальные люди так не смотрят…
Некоторое время они ехали молча. Затем Иван Петрович повернул голову к Андрею и сказал, пытливо глядя на профиль юноши:
– А жаль, что ты не родственник ему. Плохо, когда человек один-одинешенек на белом свете…
Андрей в ответ молча кивнул.
Микроавтобус притормозил, пропуская другие машины, и повернул налево. Они выезжали на центральную улицу. Освещенные утренним солнцем дома выглядели как нарисованные.
День обещался быть по-настоящему весенним.
Волкодав
Стараясь не привлекать к своей персоне лишнего внимания и не попасть в поле зрения молодого человека, который сидел за столом вместе с Анубисом, я неторопливо прошествовал к входной двери 'Третьего Рима' и очутился на улице. Я очень боялся, что 'мистер Смерть' постарается исчезнуть немедленно, как он это умеет, но мне повезло: Анубис как раз искал такси.
Я немного отошел от ресторана в темноту, чтобы он меня не засек, и последовал его примеру. Мне попался частник, так называемый 'дикарь'. Таксисты этой категории не числятся за какой-либо фирмой и не зарегистрированы в мэрии, а значит, не платят налогов и работают на свой страх и риск.
– Куда едем? – спросил мой водила.
Он был молод – не более двадцати двух лет. Наверное, машину – подержанный 'фольксваген' – ему купили родители, чтобы он мог зарабатывать себе на хлеб.
– У тебя хорошее зрение?
– Не жалуюсь.
– Это видишь?
Я показал ему пятьдесят долларов.
– А то…
Глаза водителя жадно блеснули.
– Будешь хорошим мальчиком – деньги твои.
– Что я должен делать?
– Рулить вон за той машиной.
Я показал на 'волжанку' с шашечками, в которую садился Анубис.
– Только поезжай осторожно. Держись от нее на расстоянии. И старайся, чтобы тебя не заметили.
– Вы… из милиции? – спросил он несколько упавшим голосом.
– Хлопец, ты как будто сегодня родился. Разве мент станет деньги предлагать, да еще такие? Он покажет тебе ксиву и будешь вышивать ночь напролет за здорово живешь. Это называется 'оказание помощи органам при исполнении'. Уразумел?
