– А как же, – радостно согласился парень. – Так вы частный детектив?
– Наверное, книжки любишь читать?
– Само собой…
– Тогда запомни: не верь современным писакам, нет у нас никаких частных детективов. Мы до них еще не доросли.
– А как же кино? Неужели и там все врут?
– Частный детектив Склифосовский и компания… – Я рассмеялся. – Нет, не врут. Фантазируют. Художник имеет право на вымысел. Нам всем страсть как хочется быть похожим на американцев. Вот мы и обезьянничаем. Примеряем чужие одежки.
– Я думал…
В голосе парня послышалось разочарование.
– Внимание, слева!.. – Возглас вырвался у меня непроизвольно.
Я немедленно сгруппировался и всем телом вжался в сидение. Ситуация была аховая. Правда, я это понял чуть позже, когда инцидент, даже не начавшись, был исчерпан.
Мы едва не столкнулись с импортной тачкой, вылетевшей из переулка на большой скорости. Похоже, ее водитель уже лыка не вязал: выскочив на тротуар и свалив урну, он распугал компанию молодежи и метеором скрылся в неизвестном направлении.
– Козел! – прокомментировал выходку лихача водитель и поторопился показать в его сторону большой палец. – Ну, гад, что творит…
– Следи за клиентом! – гаркнул я. – Он повернул направо.
– Момент…
Парень добавил газу, и мы вскоре догнали 'Волгу' с Анубисом.
Теперь мы ехали молча. Такси Анубиса неожиданно начало петлять по городским улицам. 'Волга' то увеличивала скорость, то ползла словно черепаха. Поэтому мой молодой водитель был предельно сконцентрирован и сидел за рулем, пригнувшись, будто в седле скакуна.
Такой поворот событий мог значить только одно: Анубис заметил 'хвост' и пытается оторваться. Ах, как скверно! Предупрежден – значит, вооружен. Есть такая пословица. Которая имеет к Анубису самое непосредственное отношение.
Мне ничего иного не оставалось, как свернуть мероприятие и катить обратно в 'Третий Рим'. Вдруг Марья еще там и пьет горькую, сетуя на мое совсем не джентльменское поведение.
И тут я будто прозрел. Нет, Волкодав, тебе точно пора на покой. И сидеть тебе нужно даже не в кресле директора фирмы, а где-нибудь на пасеке, в яблоневом саду, в роли сторожа или пасечника. Не заметить очевидное!
За такси, в котором находился Анубис, шла еще одна машина, 'девятка'. Она приклеилась к 'Волжанке' словно муха к пирогу, смазанному сладкой патокой.
Если это 'хвост' (а иного толкования на сей счет я не мог придумать), то за рулем 'девятки' сидит или полный идиот, или человек, не знакомый с городом. На такое опасное расстояние к объекту можно приближаться только тогда, когда слежка ведется в открытую – чтобы вывести клиента из равновесия.
Значит, 'хвост'… Кто? Мои бывшие коллеги? Не исключено. Но непохоже. Уж больно непрофессионально ведется наблюдение. Хотя…
В последнее время настоящие профи постепенно уходят из 'конторы', освобождая места молодежи. В общем-то, естественный процесс. Среди молодых тоже есть очень даже неплохие парни – в смысле профессиональной подготовки. Но им не хватает опыта.
А где его получишь? С условным противником и знания получаются условные.
Правда, время от времени диверсионные группы ГРУ по соглашению с разными странами направляются туда вполне официально, чтобы пройти курс выживания, например, в джунглях или сельве.
Раньше мы еще и воевали, применяя свои знания на практике. А теперь парням остается лишь жевать сырых змей и ящериц, и бултыхаться по шею в болотной жиже, нашпигованной пиявками размером с большую сосиску и прочей омерзительной живностью, неизвестной даже науке.
Если уж быть совершенно точным, то все-таки воевать иногда приходится. Чаще всего в Чечне. Но война войне рознь. В чужой стране тебе все до лампочки. Ты применяешь свои специфические и чрезвычайно опасные знания, не задумываясь о последствиях.
А дома ты сто раз подумаешь, прежде чем нажать на спусковой крючок. Стрелять в своих – самое большое паскудство, которое только можно придумать для профессионального военного. Даже если его воинская специальность в просторечье звучит как 'убийца на государственной службе'.
Диверсанту-ликвидатору высшей категории, который знает как минимум три-четыре иностранных языка, в Чечне делать нечего. Чересчур дорогое удовольствие гробить столь дефицитные кадры. С некоторых пор, насколько мне известно, от такой практики стали отказываться.
Допустим, к Анубису прицепила 'хвост' наружка службы безопасности. Возможно. Но опять-таки – почему слежка ведется грубо и примитивно?
Ну и хрен с ними! Мне-то что. У меня своя свадьба, у них своя. Вцеплюсь в 'девятку', пусть тащит мою машину на поводке. Не думаю, что ее водитель в пылу преследования Анубиса будет зорко следить за зеркалом заднего вида.
– Осади маленько! – приказал я своему водиле. – Ты, я вижу, азартный малый. Мы меняем объект. Теперь будешь держать красную 'девятку'… – Я назвал номер, который успел прочитать на хорошо освещенном перекрестке.
Парень среагировал мгновенно и поменял полосу движения. Немного помолчав, он осторожно и с дрожью в голосе спросил:
– А может вы… иностранный шпион?
Я заржал как застоявшийся конь.
– Ну ты, блин, наивный… – Я перевел дух. – Кто же тебе скажет? Может, и шпион. Что, хочешь сдать меня органам?
– Нет, нет, что вы! Я просто спросил…
– И, наверное, не без задней мысли. Мечтаешь содрать с меня больше? Шучу… Хлопец, ты посмотри на меня внимательней. Шпион обычно неприметный, серый человечек, способный в мгновение ока раствориться в толпе. Я никак не вписываюсь в такие рамки. Это первое. А второе тебе совсем не понравится…
– Второе? Что значит второе?
– Вот ты высказал предположение, что я шпион. Но будь твоя догадка верна, сегодня твоя мама домой тебя не дождалась бы.
Я решил немного попугать парня. Маленькие стрессы юношам только на пользу.
– Не понял… Что значит – 'не дождалась бы'? – спросил парень.
– А то и значит, что шпионы свидетелей не оставляют.
Я произнес фразу зловещим тоном. Парень непроизвольно дернулся, быстро взглянул на меня и сказал несколько неуверенно:
– Да, это так…
Видно было, что он все еще пребывает в плену сомнений.
– Но ты еще жив, и, надеюсь, проживешь сто лет. Если не будешь чрезмерно любопытным.
Похоже, парень был из породы правдоискателей, потому что на мои слова он не обратил ни малейшего внимания.
– Тогда зачем мы следим за этой… за этими машинами? – спросил он с таким видом, словно решил броситься в омут.
