ворот. Он идет под знаменем нашего ордена.
– Про отряд я знаю, – важно ответил Ротгер. – Готовьтесь к встрече. Мы сейчас выйдем.
Гуго поклонился и выскочил за дверь.
– Ваше преподобие! – громыхнул Ротгер, поднимаясь из-за стола. – Доставайте ваши церковные причиндалы и святую воду, чтобы отогнать всякую нечисть, которой не могли не нахвататься в дороге ваши новые защитники.
Все встали, в том числе и казак. Ротгер распорядился:
– Гунд! Проводишь хлопа в его келью. Да не торопись ты так! Выйдешь вслед за нами. Успеешь познакомиться с новыми товарищами.
– Слушаюсь, господин! – бодро ответил Гунд.
Он уже предвкушал обычный в таких случаях пир, когда во дворе крепости разжигаются большие костры, и груды дичи жарятся на вертелах, а на помосте стоит бочка и каждый пьет вино кружками, а то шлемами, столько, сколько в него влезет. Братание, хмельные разговоры ни о чем и обо всем, свежие новости, пение менестреля… Затем новички пробуют силы в шуточной борьбе с воинами гарнизона, потом снова застолье, и в конце изюминка такого редкого для пехотинцев и кнехтов праздника – юные наложницы из окрестных селений, которых запасливый Гуго никогда не забывал набирать во время набегов на схизматов…
Когда Ротгер появился в монастырском дворе, вновь прибывшие пехотинцы железной змеей втягивались в широко распахнутые ворота. Впереди на добрых конях ехали трое – польский рыцарь, закованный в броню, его паж и знаменосец отряда с развернутым знаменем. Такие торжественные мероприятия обычно проходили в монастырском дворе, который был гораздо просторней крепостного.
Для встречи Гуго уже построил кнехтов, свободных от дежурства, и военные рожки вовсю наигрывали мелодии, не отличающиеся благозвучием, но поднимающие боевой дух воинов. Гунда и конвоируемого им пленника оттеснили на задний план. Оруженосец рыцаря не опасался, что казак сбежит, так как, по его мнению, это было просто невозможно – в монастырском дворе насчитывалось не менее сотни вооруженных воинов. Но Байда был досадной помехой, хотя бы потому, что Гунд не мог в полной мере насладиться торжественным моментом, стоя за спиной своего господина, и юноша исходил желчью, брюзжа, как старый дед. Что касается казака, то действо, развернувшееся перед ним, вызывало в нем неподдельный интерес. Он быстро сосчитал воинов нового отряда и взглядом знатока оценил их вооружение.
Тем временем польский рыцарь вместе со своим оруженосцем спешились – не без помощи воинов, и снял шлем, закрывающий его лицо с длинными вислыми усами, а Ротгер, широко улыбаясь, подошел к нему вплотную.
– Чтан из Бискупиц, – представился поляк, церемонно склонив голову.
– Ротгер из Ландсберга, – весело осклабился немец. – Милости просим. Гей! – крикнул он музыкантам, которые на время прекратили терзать слух собравшихся в монастырском дворе дикими воинственными мелодиями. – Гуго! Теперь ты здесь командуешь. Вина и еды не жалеть.
– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин!
Рожки вновь заголосили, завыли, как голодная волчья стая при полной луне. Кнехты сделали коридор, и рыцари направились во внутренние покои, в малую трапезную, где монастырские послушники уже накрывали на стол. Эта трапезная предназначалась для встреч высоких господ и различного церковного начальства. Как и апартаменты приора, она была обставлена удобной мебелью, ее стены украшали французские гобелены, а на полу лежали мавританские ковры.
Гунд со своим подопечным немного замешкался и не успел отойти в сторону, чтобы пропустить своего господина и Чтана. Польский рыцарь, занятый разговором с Ротгером, посмотрел в их сторону – и резко остановился. Похоже, он не верил своим глазам, которые впились в невозмутимое лицо Байды.
Казак, прищурясь, дерзко глядел на Чтана со странной улыбкой, больше похожей на звериный оскал.
– Ты!? – наконец выдохнул Чтан. – Пся крев!..
Он так и не успел закончить фразу. Мощным ударом в челюсть свалив польского рыцаря на землю, Байда выхватил у стоящего неподалеку кнехта копье и молнией бросился бежать по короткому железному коридору, образованному воинами Ротгера.
На какое-то мгновение все остолбенели. Происходящее выходило за рамки понимания кнехтов. К тому же они не получали никаких команд, потому что на Ротгера тоже напал временный ступор, а Гуго находился далеко и ничего не видел. Подбежав к пажу и знаменосцу, которые все еще находились в седлах, Байда оперся на копье и одним махом запрыгнул на коня позади оруженосца. Юноша попытался оказать сопротивление, но что он мог поделать против стальных мышц казака, закаленных в многочисленных сражениях?
Сбросив пажа, как куль соломы, под копыта коня, Байда страшным голосом прокричал какой-то варварский клич, поднял испуганного жеребца на дыбы, и вихрем помчал к воротам, куда как раз начал втягиваться обоз, приведенный Чтаном.
– Задержать!!! – наконец громыхнул Ротгер. – Убить!!! Стреляйте же, сучьи дети!
Но чтобы выстрелить из арбалета, требуется немало времени, не то, что из обычного лука, а заряженные ружья были лишь у дозорных на стенах крепости. Что касается пехотинцев польского рыцаря, то среди них были только арбалетчики.
Пока растерянные стрелки крутили ручки натяжных устройств арбалетов, Байда прорвался за ворота, лихо перемахнул через телегу, до смерти напугав возницу, и бешеным галопом поскакал к недалекому лесу. Выстрелы со стен уже были запоздалым салютом в честь смельчака. А Ротгер даже не стал посылать ему вслед погоню – найти конника в лесу, где масса звериных троп, было нереально…
– Дьявол! – бушевал мигом протрезвевший Ротгер. – Вы не солдаты, а сброд калек и пьяниц! Гуго! Где ты, ржавая стрела тебе в живот!
– Я здесь, господин…
Гуго выглядел как побитый пес. Его вины в побеге Байды не было, но он все равно чувствовал себя виноватым.
– Завтра с ними займешься…
Ротгер кивком головы указал на потупившихся кнехтов.
– А то они у тебя совсем разжирели и обленились. Гонять до седьмого пота! Понял?
– Понял, господин…
– А ты куда смотрел!? – набросился Ротгер на несчастного Гунда.
Гунд едва не плакал. Он смотрел на своего сеньора с таким несчастным видом, что Ротгер немного оттаял сердцем и сжалился над ним.
– Ладно, – буркнул рыцарь. – Спишем твою нерасторопность на ранение. Ты ведь еще не совсем выздоровел. Это я маху дал, не приставив к схизмату еще двух конвоиров. Что там с нашим польским братом?
Чтана уже привели в чувство и поставили на ноги, что было совсем нелегко, так как его броня весила немало, да и сам он был видным мужчиной.
– Брат Чтан, как твое самочувствие? – участливо спросил Ротгер.
– Что случилось? – морщась, польский рыцарь недоуменно поглаживал челюсть, куда попал кулак казака.
– Ничего особенного, – невозмутимо ответил Ротгер, который уже полностью справился с нервами. – Просто ты получил по мордам от украинского казака по имени Байда. Он был
