удивление в глазах собеседника, покраснела и вдруг с вызовом добавила: — Да, люблю в кино всякие компьютерные штучки!
— Я тоже к ним неравнодушен... — заметил Рэнди, чтобы немного ее успокоить.
Бетти пожала плечами.
— В конце концов, посмотрю этот фильм в другой раз. Ничего страшного...
Похоже, Рэнди не расслышал ее последних слов. Он был поражен тем, что неожиданно почувствовал и открыл для себя. Оказывается, Бетти очень хорошенькая — длинные красивые ноги, стройная фигурка... И при этом имеет собственные суждения, обладает чувствительностью и, судя по всему, доброй неиспорченной душой. Стефани же — он хорошо ее знал, — напротив, была создана природой для перманентных флиртов с разрушителями женских сердец. Она была известна в округе тем, что очень любила отбивать парней у своих подруг и приятельниц. Стефани и Стерлинг созданы друг для друга, и союз их благословлен на небесах. Бедняжка Бетти, сочувственно подумал Рэнди, как еще мало она знает о людских пороках!
— Ну, мне пора, — с улыбкой сказала Бетти и направилась к своей маленькой скромной машине.
Когда она садилась за руль, Рэнди опять отметил, как соблазнительно обтянули ее стройную женственную фигуру блузка и юбка.
А Бетти запустила двигатель и потихоньку двинулась вдоль улицы, размышляя о том, как мил был доктор Флинн в разговоре с ней. В зеркало заднего обзора она видела, как босс садится в свой шикарный «форд». Доктор, похоже, нравился ей все больше.
Без сомнения, Рэнди Флинн — красивый мужчина, хотя его характер, конечно, оставляет желать лучшего. Как бы там ни было, в последнее время Бетти часто ловила себя на том, что явно неравнодушна к нему. В глубине души она признавала это и хвалила себя за то, что держится от доктора на расстоянии. Дрогни она, и неизвестно, что бы из этого вышло. А может быть, ей только хотелось этого, в смысле, чтобы доктор был к ней тоже неравнодушен? Как знать, как знать... Во всяком случае, Бетти могла адресовать ему единственный упрек: нельзя проводить жизнь с привидением, пусть даже прекрасным, пусть существовавшим когда-то во плоти... Ведь для доктора Флинна ни одна смертная женщина не в состоянии конкурировать с его Ребеккой.
Остаток этого невеселого дня Бетти провела за просмотром по видику старых фильмов. Спать она легла рано и уснула быстро.
Стерлинг Мур ей так и не позвонил. Честно говоря, Бетти и не очень на это надеялась, решив поскорее забыть ветреника и шагать по жизни дальше свободной от чувств к нему или к кому бы то ни было другому.
Впрочем, было три-четыре других звонка. Опять кто-то, посапывая, молчал на том конце провода, и в результате Бетти бросала трубку. Но в последний раз незнакомец или незнакомка — трудно было определить по нескольким коротким фразам, сказанным свистящим шепотом, — посоветовал ей не вставлять новое стекло в окошко ванной, потому что он — или она — предполагает вернуться. Бетти успела спросить, что от нее хотят, но невидимый собеседник, прежде чем дать отбой, горячо прошептал напоследок:
— В полицию не советую тоже!
Однако, слава Богу, своей угрозы вернуться некто так и не осуществил. Да и звонки прекратились.
А стекло Бетти все-таки вставила...
2
Прошло лето, подкралась осень. Бетти овладела своим участком работы. Теперь она знала пациентов, не путала их карточки, своевременно вносила все изменения в компьютер. Особенно Бетти привечала постоянных посетителей, и те отвечали ей искренней симпатией: одни дарили сувениры, другие приносили рецепты всевозможных кушаний, пополняя ее коллекцию, где почетное место отводилось советам по приготовлению курицы и яблочного пирога.
Бетти отметила, что в назначенный срок Стерлинг Мур не появился, чтобы снять гипс. От сестры Кристмас она узнала, что тот предпочел сделать эту процедуру в отделении «скорой помощи». Бетти решила, что ему, видно, было неудобно за провалившееся по его вине свидание. Так или иначе, но в ее глазах все это было уже историей.
Прошел День благодарения, потом Рождество. Эти праздники Бетти провела в прискорбном одиночестве, потому что у нее не было ни близких родственников, ни друзей. Доктор Флинн по традиции праздновал в семье покойной супруги.
Месяц летел за месяцем. Зима сдавала позиции весне. К этому времени Бетти стала ощущать себя неким предметом меблировки приемной доктора Флинна, не худшим, разумеется, но все-таки неодушевленным. Рэнди называл ее — за глаза, разумеется! — Бетти-Кошечка. Маленькие пациенты доктора непременно желали знать, умеет ли Кошечка мурлыкать.
Чего только не случалось между ними за это время...
Как-то раз, когда Рэнди опять перестегивал пуговицы на ее кофте, Бетти прошептала:
— Поймите, ну нет моих сил просыпаться вовремя! Эти пуговицы... Все происходит потому, что, проспав, я пулей вылетаю из дому...
— Ложитесь пораньше, — холодно посоветовал босс.
— Как? Соседи этажом выше купили такую мощную стереосистему, что с потолка штукатурка сыплется, и слушают музыку чуть ли не до рассвета. Да что там, у меня даже пол ходуном ходит, чайные чашки на столе пляшут...
— А вы пожалуйтесь хозяину, — так же холодно и сухо порекомендовал Рэнди и по- хозяйски принялся перестегивать пуговицы на ее блузке.
— Как, если он живет в Луисвилле?! — немного раздраженно спросила Бетти. — И плевать ему на то, что вытворяют жильцы, главное, чтобы платили в срок.
Доктор как раз застегнул все пуговицы на блузке и даже отошел на шаг-другой, чтобы полюбоваться делом рук своих.
— Купите себе набор ударных инструментов и колотите по барабанам в любую свободную минуту, — улыбаясь, посоветовал он. — Динамики поднимите и прислоните к потолку... У них ведь это пол... Не только чашки, у ваших шумных соседей кровать с диваном запляшут! Хорошо бы добавить парочку волынок и геликон...
Глаза Бетти неожиданно засияли — она восприняла предложение Рэнди абсолютно серьезно.
О чем-то они еще говорили — так же весело и легко. Выяснилось, что и у доктора, и у Бетти были шотландские предки. У нее из клана Макгинли, а у Рэнди из клана Макдауэлл. Доктор Флинн немного знал историю своего рода: когда его предки прибыли в Америку, как их мотало по стране, пока не осели кто в Техасе, кто аж в Майами, а кто вот в штате Теннесси... Бетти про своих пращуров ничего такого не знала.
— Отца интересовали только истории войн, отдельных битв, биографии полководцев, а не семейные предания. Он три срока оттрубил во Вьетнаме и вышел в отставку в чине полковника морской пехоты.
