Найти большой испано-русский словарь не составило никакого труда. Магазины ломились от обилия разговорников, самоучителей и собственно словарей - самых разных, от карманных на пять тысяч слов до внушительных томов десятисантиметровой толщины.
Поиски же изданий о цивилизации майя и на этот раз оказались делом непростым. С упорством и методичностью ученого я обследовал новоарбатский Дом книги, несколько букинистических лавок, съездил на большой книжный рынок, но все закончилось лишь приобретением еще пары брошюр в кричащих обложках, в названии которых непременно присутствовали слова «тайна», «загадка» или «секрет». И только завершая круг, прогуливаясь пешком от станции метро «Арбатская» к своему дому и вновь, на этот раз разочарованно, проходя мимо Дома книги, я случайно обратил внимание на лоточников, торгующих с рук разномастной белибердой.
В основном это были красочные увесистые альбомы, озаглавленные «Уроки Камасутры» или «Энциклопедия чувственности», кое-кто продавал са-миздатовскую эзотерику, а пара подозрительных персонажей с повадками карманников приторговывала пиратскими изданиями гитлеровского «Майн Кампфа». Осознавая некоторую сомнительность своего положения, эти люди не привязывали себя к одному и тому же месту книжным прилавком. Готовые в любой момент сорваться с места и раствориться в толпе, они внимательно и хищно вглядывались в лица прохожих, пытаясь вычленить из бесконечного людского потока своих клиентов и провокаторов из госбезопасности. Та иногда, по неведомому велению звезд, вдруг принимается ожесточенно бороться с фашизмом, и есть даже некоторый риск попасть под волну.
…Этого человека я принял за одного из них. Размышляя о своем, я шагал вдоль рядов лоточников и рассеянно скользил взглядом по названиям выставленных на продажу книг. Принял, потому что он точно так же воровато оглядывался по сторонам и держал свой товар, чуть прикрыв его отворотом пальто. Как это часто бывает, смысл прочитанных букв не сразу дошел до моего сознания. Когда же он выкристаллизовался, я замер как вкопанный, а потом резко обернулся, чтобы проверить, не ушел ли продавец и не почудился ли мне заголовок из- за моих долгих и бесплодных поисков.
Еще не успев спросить о цене, я достал кошелек.
В продававшем книгу мужчине не было ровным счетом ничего примечательного. Русые с проседью волосы, нечеткие, неуловимые черты лица - не полного и не худого, блеклые, то ли бледно-серые, то ли бледно-голубые глаза, темное пальто. Я приблизился к нему с деньгами в руке, но он почему-то сделал вид, что меня не замечает. И только когда я справился насчет книги и ее содержания, мужчина уперся в меня холодным взглядом экзаменатора, словно пытаясь определить, гожусь ли я для того, чтобы отдать мне свой товар. Я уже было подумал, что в книге вырезано отверстие, в котором лежит целлофановый пакет с неким белым порошком, и если я не скажу сейчас нужный пароль, продавец просто сбежит или заявит, что том не продается.
Однако он не был наркокурьером. Быстро, но цепко глянув на купюры, он назвал цену, которая показалась мне бессовестно завышенной. Увидев, что я сомневаюсь, он презрительно дернул плечами и лишенным интонаций голосом сказал, что издание представляет собой библиографическую редкость, потому что вышло очень небольшим тиражом чуть ли не полвека назад, и только дилетантам это может быть непонятно.
Испугавшись, что он вообще передумает отдавать книгу такому крохобору и невеже, я поспешно расплатился, оставив ему сумму, на которую мог безбедно существовать еще недели две.
Отойдя десятка на полтора шагов, я подумал, что можно было бы спросить этого типа, нет ли у него других книг на ту же тему. Но тот как сквозь землю провалился; его место уже занял бойкий старикан, пытающийся избавиться от объемистого труда по теориям заговоров, написанного в пожизненном заключении Рудольфом Гессом.
Когда все недостающие слова были наконец переведены, а глава - перепечатана под копирку начисто, я привычным уже жестом отправил копию в растущую стопку моего личного экземпляра дневника конкистадора, а оригинал убрал в кожаную папку. Усталость и сонливость начинали сгущаться, но я был твердо намерен заполучить следующую часть книги, прежде чем лягу спать. До конторы я добежал за десять минут.
Уже с порога были слышны чьи-то голоса. Сперва я решил, что сейчас встречу кого-то из своих коллег или заказчиков, но уже через несколько секунд понял, что это просто работает телевизор. Сотрудник бюро сидел, прикованный к экрану, расплывшись в довольной улыбке, которая так исказила его черты, что я даже не сразу его узнал. Вместо обычного кисло- презрительного приветствия он кивнул мне, не отрываясь от телевизора, и прошептал:
- Секундочку… Сейчас уже закончится.
Я положил черную папку на стол и оглядел полки, пытаясь отыскать на них ее коричневого близнеца. Второй папки нигде не было видно: наверное, она лежала в другой комнате.
- Слышали? Наша во всемирном конкурсе красоты победила! Москвичка! - гордо объявил мне служащий, приглушая звук. - Вот три кита, на которых держится наша великая держава: нефть, оружие и бабы!
Я промолчал, не выказывая ни малейшего интереса. Тут он вспомнил, с кем разговаривает, кашлянул, одергивая себя, и его лицо снова окаменело.
- Неужели и это уже готово? - служащий приподнял левую бровь; румянец быстро сходил с его щек, и с той же скоростью живые эмоции уступали место искусственным.
Вместо ответа я пододвинул к нему папку. Заглянув внутрь, он достал и отдал мне конверт с гонораром.
- Следующей части нет, сразу предупреждаю, - перехватив в моих глазах невысказанный вопрос, отрезал он.
- А когда будет?
Вид у меня, должно быть, был преглупый и такой разочарованный, что клерк не смог сдержать покровительственной и немного сочувственной ухмылки. Мне было все равно, что он там про меня думал, лишь бы сказал, что за пятой главой можно зайти уже завтра.
- Понятия не имею, - нож гильотины сорвался и рухнул вниз. - Клиент за последние дни не показывался. Зайдите в конце недели или просто напомните мне ваш телефон, я вам наберу.
- Нет, спасибо, не стоит, я сам, я тут часто мимо хожу… - мне думалось, что отныне я буду действительно ходить мимо этой чертовой конторы по десять раз на дню.
- Ну, как хотите, - он пожал плечами и, дотянувшись до пульта от телевизора, сделал громче.
- До свиданья, - сказал я.
Вот оно. Выйдя наружу, я закрыл глаза и втянул воздух, пахнущий бензиновой гарью и редкими ноябрьскими грозами. Прислушался к тому, что творилось у меня внутри… Как будто смотрел на свое отражение в бочке с дождевой водой, какие, бывает, стоят на дачных
