Сумерки

задавая вопросов, сам выписал пропуск. Несмотря на праздники и природные бедствия, в коридорах было довольно многолюдно: планетарный капитал, одним из крошечных форпостов которого было это сияющее здание, не признавал выходных. Двое маляров в аккуратных оранжевых комбинезонах белили потолки.

Привычно утопив кнопку с цифрой «пять» в алюминиевой панели лифта, я прикрыл глаза и вдохнул полной грудью. Внутри витал неуловимый аромат: нечто между благородным старым деревом и сдержанным мужским пар-фюмом, каким полагается душиться пожилым, но подтянутым миллиардерам, стоящим у руля своих белоснежных яхт.

На этот раз меня встретила холеная, хорошо вьщержанная в солярии брюнетка среднего возраста. Мило улыбнувшись, она приняла папку с готовым переводом и, подойдя к сейфу в глубине офиса, извлекла оттуда точно такую же, отличающуюся только номером на наклейке.

- Благодарим вас за оперативность. Это очень важно при исполнении данного заказа.

Я сразу узнал ее голос: это она звонила мне сегодня утром. Принимая конверт с гонораром, после некоторых колебаний я все же спросил, хотя и не был уверен, что во время телефонного разговора с ней просто не ослышался:

- Скажите, а о каких ритуалах вы говорили?

- Прошу прощения? - она изогнула бровь контуром, очень точно придававшим ее лицу выражение «вежливое любопытство».

- Ну, по телефону… Вы сказали, что на Новый год бюро не будет работать из-за ритуалов.

- Ах, да… Совершенно тривиальные ритуалы. Салат оливье, чищенные серпантином апельсины, шампанское. Фильм «Ирония судьбы». Новогоднее обращение президента. Общение в трудовом коллективе.

- Корпоративная вечеринка? - кивнул я.

- Да, можно и так назвать. Корпоративная вечеринка, - посреди фразы она вдруг перестала улыбаться, словно забыла, что при беседе с клиентами это надо делать всегда; мне сразу стало как-то неуютно, будто из павильона, где снималось кино, разом исчезли все красочные декорации, и вокруг остались только серые бетонные стены.

- И когда же теперь будет можно вернуть вам готовую работу? - спросил я заискивающе, пятясь к выходу.

- Не волнуйтесь, с вами свяжутся, - она спохватилась и снова натянула свою благожелательную улыбку, но это только усугубило мой испуг.

На улице было еще светло: благодаря милиции мой день начался куда раньше обычного. Я решил рискнуть и пройтись немного пешком, рассчитывая, что морозный декабрьский воздух протрезвит меня и вернет ясность рассудку.

Не напомни мне веселый оперативник и приветливая дама из бюро о приближающемся празднике, я, может, так и не вспомнил бы о нем: что за нелепая идея праздновать нынешний Новый год в мае тысяча пятьсот шестьдесят второго? Однако кроме меня в этом, похоже, никто не сомневался: ледяной ветер надувал болтавшиеся над дорогами растяжки с поздравлениями, в витринах магазинов призывно подмигивали пластмассовые елки и эпилептически подергивались заводные красномордые Санта-Клаусы.

Люди тащили обвязанные глянцевыми лентами яркие коробки и пакеты с подарками, улыбающихся лиц вокруг было непривычно много. Проходя мимо елочного базара, я все же не выдержал и встал в очередь. Трудно объяснить, зачем я это сделал. Скорее всего, потому что, поставив живую елочку у себя дома, нарядив ее блестящими стеклянными шарами, которые пока дожидаются своего часа, завернутые в старые газеты в коробке на антресолях, и включив маленькую гирлянду, можно греться в ее свете, спасаясь от сгущающейся вокруг тоски и одиночества, так остро ощущающихся в дни рождения и под Новый год… Который, к тому же, может стать последним.

Прежде чем запихнуть купленную елку в багажник пойманной машины, я взял в киоске пару свежих газет. Аршинные заголовки били тревогу, почти всю первую полосу занимали фотографии просевших от землетрясения пятиэтажек; оказывается, московские толчки были всего лишь слабым эхом куда более страшной катастрофы, чудовищным молотом сокрушившей Иран. Десятки тысяч погибших в Тегеране, сотни - по всей стране…

Молох набирал мощь, остановить его было не под силу никому, но я хотя бы мог понять его природу, истолковать происходящее, узнать, чего стоит ожидать и возможно ли еще спастись. И подумать только - быть может, заветный ключ был в моих руках прямо сейчас!

Разумеется, когда я добрался до дома, мне уже не хватило терпения заниматься игрушками и гирляндами. Поставив елку в ванну, я только сполоснул руки и бросился к рабочему столу. Новая глава напоминала приключенческий роман, и пока перевод не был готов, оторваться от нее я так и не сумел.

«Что первую откровенную беседу нашу с проводником Хуаном Начи Кокомом нам пришлось прервать, так как в ближайших к нам кустах мы услышали подозрительный шорох. Что, пойдя туда и обнажив клинок, я громким голосом потребовал прятавшегося в них обнаружить себя и назваться. Что из-за кустов этих вышел Васко де Агилар, и что был он на меня весьма зол, и лицом от бешенства и от стыда красен. Что мне он сказал, будто справлял в тех кустах нужду, а разговора нашего с проводником не слышал вовсе. И что я словам его не поверил, однако же обвинять его во лжи не стал, не желая вынуждать его кзаш,ите чести, а притворился, что принял его объяснения.
Что путь наш по сакбу в тот день похода, ставший последним, давался нам особо трудно, так как все в отряде нашем телесно ослабли до крайности. Что я по-прежнему шел подле Начи Кокома, остальные же брели на некотором расстоянии от нас, негромко переговариваясь, так что слов их беседы я слышать не мог, однако ветер был в их сторону, и посему сам я говорить о тайных веш,ах с проводником опасался.
Что к концу дня увидели мы впереди просвет, а затем и белую макушку индейского храма, поднявшуюся над листвою деревьев. И что до того еш,е, как солнце село, дорога привела нас к круглой плош,ади, вырубленной в сельве и выложенной белым камнем, на которой и размеш,ался замеченный нами издалека храм. Что на этой площади сакб оканчивался, и со всех сторон окружали ее деревья высокие, растущие одно к одному, сквозь которые пройти не было возможности.
Что сам храм, как и говорил мне Хуан Начи Коком, был размером невелик, но красотою превосходил все из доселе виденных мною на Юкатане старинных построек.
Что формой храм напоминал пирамиду, по четырем сторонам которой наверх шли крутые лесенки с высокими ступенями, ведущие сначала к широкому выступу, опоясывающему постройку примерно посередине ее высоты, а потом дальше, к маленькой площадке, расположенной на самой вершине. Что помимо этого храма тут же имелись еще несколько меньших сооружений, среди них и сухой колодец, не менее семи эстадо глубиной, из тех, что имеются и в других заброшенных городах. И что, по словам Хуана Начи Кокома, колодец этот, называемый майя «сенотом», использовался его отцами и дедами, заблудшими язычниками, для жертвоприношений, среди которых были и человеческие.
Что хотя ни в самом храме, ни в окрестностях его следов пребывания людей не имелось, постройка своим состоянием была отлична от тех, что мне доводилось видеть ранее. Что