контрастировал со взыгравшей в нем гордостью. Да такой отчаянной, что едва Мангуст взглянул в мои безумные глаза, так сразу понял, что сегодня ему не удастся сломить меня, разрывая на клочки мои картины. Поэтому он даже не покосился на вход в галерею и предпочел не тратить время на отныне бесполезные угрозы.
– Полагаю, ты догадываешься, почему я не пустил тебе пулю в лоб прямо с порога, – сказал подручный Талермана, тоже решив сменить тактику нашего общения. Теперь вместо устрашения он беседовал со мной нарочито спокойно и в какой-то степени даже дружелюбно. – Все дело в твоей последней выходке, что ты намедни отчебучил. Я имею в виду проклятый Орден, который ты натравил вчера на свой крымский склад. Или будешь оправдываться, что это не твоих рук дело и что узловики выпотрошили его по ошибке?
Я ответил на обвинение Мангуста торжествующим пьяным смехом. Правда, смеялся недолго. И вскоре сорвался на кашель, поскольку не забывал о том, что нахожусь в ипостаси обессиленного страдальца.
– Оправдываться? – переспросил я, запив кашель глотком виски. – С чего бы вдруг, скажи на милость? Наоборот, я безумно горд тем, что прежде, чем издох, успел подложить вам и Тритону такую жирную свинью. В отместку за то, что вы втянули меня в свои грязные разборки! За твой шантаж! За моих Кандинского и Тропинина! Вот за это! – Я пошевелил забинтованной культей. – За те пули, которые твои люди выпустили мне в спину! За пулю, которую ты пока не выпустил, но уже ее для меня приготовил! Я отомстил всем вам так, как только смог, и эта мысль согревает меня на пороге смерти, не хуже моего бурбона! Вот вам мой прощальный подарок, чертовы интриганы! И не стоит благодарности! Теперь Тритон заплатит Ордену за «Шурфы» повторно, причем как за полноценные, а не за разряженные торпеды, а вы останетесь ни с чем! Так что можете подорвать себя с горя той взрывчаткой, какую отобрали у Тритона в ВВЦ…
– Что значит, он заплатит за торпеды во второй раз? Как это понимать? – насторожился Мангуст, заглатывая наживку, какую я скормил ему под видом хмельных откровений.
– Как слышал, так и понимай. – Я пожал плечами. – Твой враг планирует выкупить у Ордена «Шурфы» и уже сообщил о своем намерении Хантеру. И Савва не откажется, ведь Тритон, дабы избавить его от лишних подозрений, сознался ему, какой объект планирует разрушить. Против чего Командор не только не возражал, но даже дал на это добро. Потому что Химкинское Городище мешает в Москве не только Тритону, но и Священному Узлу.
– Откуда у тебя эти сведения?
– Из первых рук: от самого Хантера. Два часа назад он связывался со мной и расспрашивал о Тритоне, поскольку хотел понять, врет тот узловикам или нет.
– И что ты ответил Командору?
– Выдал ему всю правду, какая мне известна. Сказал, что Тритон – мутный и злопамятный тип, которого я по ряду причин выгнал со своего склада, но деньги у него водятся. И что его интересует Химкинское Городище, потому что кое-кто, связанный с ЦРУ, пытался недавно заманить Тритона с помощью этой информации в ловушку. И Тритон, при всей своей осторожности, едва не поддался на провокацию. Стало быть, все сказанное им может являться правдой.
– Погоди, ты сказал, это было всего два часа назад? – попросил уточнения Хомяков.
– Два, два с половиной… Но не больше трех, точно.
– Значит, Хантер, вполне вероятно, еще не дал Тритону окончательное согласие на продажу «Шурфов», так?
– Успел, не успел… Тебе-то что с того? Но, насколько я знаю Савву, он крайне настороженно относится к незнакомым людям. А особенно к тем, кто выпрашивает у него мощное оружие, пускай даже в обмен на деньги. Так что сутки, а то и парочку Командор себе на раздумья выделит.
– Зато тебе он доверяет, я прав?
– Мне – доверяет! И не шантажирует, как некоторые, а тем паче не стреляет мне в спину… – Я изображал пьяного и прикидывался, что не врубаюсь, куда клонит мой подобревший шантажист.
– А раз доверяет, – продолжал Мангуст, пропуская мое брюзжание мимо ушей, – значит, Хантер не станет долго раздумывать, если ты захочешь выкупить у него товар своего бывшего арендатора. Особенно, если скажешь, что, поразмыслив на досуге, решил использовать «Шурфы» сам. К примеру, для того чтобы обвалить подземные тоннели твоих конкурентов Питерцев. Савве это также понравится, ведь он давно на них зуб точит. И потому будет рад продать товар своему старому знакомому, нежели кому-то еще.
– А не пошел бы ты!.. – И я в подробностях объяснил этому хитрозадому дельцу, куда он мог бы идти вместе со своим коммерческим предложением. Хотя, наверное, Хомякову правильнее было бы сказать не «пошел», а «телепортировался». – Хрена с два ты еще раз втянешь старика Барклая в свои разборки! Лучше кончай меня прямо сейчас, пока я сытый, пьяный и довольный, чем после того, как лишусь своих денег, огребу новую кучу проблем и потеряю вторую руку или ногу!
– Будем считать, что ты бредишь, и я от тебя ничего подобного не слышал, – отмахнулся от моих оскорблений гость, продемонстрировав невиданное для него великодушие. – А сейчас, будь добр, заткни свой рот и помолчи пару минут, пока я объясню наши с тобой новые планы на будущее. Могу поспорить, они понравятся тебе гораздо больше прежних планов, которые, увы, не выгорели. В прошлый раз ты рисковал жизнью, лишился руки, получил пулю, возвратился буквально с того света и в итоге переиграл меня и Тритона. Что ж, я убедился, что ты на самом деле крутой парень, которого мне больше не запугать. Ну и пусть! Однако это не означает, что ты перестал быть для нас полезным. И поскольку рэкетом тебя теперь не пронять, давай попробуем иной способ сотрудничества. Что скажешь насчет комиссионных, которые ты получишь, если выкупишь у Ордена «Шурфы» для нас на свое имя? Выкупишь, разумеется, за наши, а не за свои деньги. Условия такие: мы платим ту же сумму, какую платит Тритон, плюс десять процентов твоих комиссионных. Если же ты по старой дружбе выторгуешь у Хантера товар за меньшую цену, разницу можешь оставить себе в качестве бонуса. Забирать товар из Цитадели мы отправимся с тобой под видом твоих людей. После сделки разбегаемся, и мы оставляем тебя и твой бизнес в покое. Обещаю. Но, конечно, если у нас все пройдет как по маслу, и ты не выкинешь никаких сюрпризов.
– У меня и в Зимовище все шло как по маслу! – проворчал я, подливая себе виски. – Это твои орлы облажались, засветившись раньше времени, и сорвали переговоры!
– Согласен, – не стал отпираться Мангуст. – Мы напортачили, поступили с тобой невежливо, и вот теперь в качестве искупления даем тебе возможность заработать хорошие деньги, сделав один-единственный звонок Хантеру. Ну, что скажешь: согласен или нет?
Взяв с коленей оружие, Хомяков не нацелил его мне в лоб, но и не сунул обратно в кобуру, а выжидающе поднял револьвер стволом вверх. Указательный палец гостя при этом лежал на спусковом крючке, красноречиво намекая, чем чреват для меня неправильный ответ. Примерно с минуту мы испытующе глядели друг другу в глаза, после чего я все-таки сдался и, кисло усмехнувшись, ответил:
– Пятнадцать процентов комиссионных и – по рукам.
– Не борзей! – Мангуст погрозил мне револьверным стволом, будто пальцем. – И десять процентов с такой суммы, в награду за один звонок Командору, уже чересчур крутой гонорар. К тому же ты, прощелыга, не упустишь возможность сбить цену и наварить на сделке как минимум еще столько же… Ладно, так тому и быть: двенадцать процентов! И лучше говори «да», а не то…
– Годится! – поспешил я согласиться и добавил: – Но учти: я начну переговоры с Хантером не раньше, чем увижу на своем счету всю сумму целиком. Печальный опыт работы с
