– Здравствуй, Арсений, – сказала она, останавливаясь и осматривая меня с ног до головы. Бросаться в объятия сестра не стремилась. Впрочем, на откровенно теплую встречу я и не рассчитывал – слишком велика была пропасть, которую я вырыл между нами за столько лет. – А ты практически не изменился. Неужели сейчас действительно так выглядишь?
– Здравствуй, Полина, – промямлил я. И это после того, как четверть часа назад произнес перед локос столь впечатляющую речь! – Ты тоже... хорошо выглядишь... А я... Да, я почти тот же самый... Разве только вот...
Что именно «вот», я сформулировать так и не сумел. Рассказывать сестре о том, что призраки не стареют, желание отсутствовало.
– Удивительно, как благотворно влияет на человека жизнь вдали от родного дома, – заметила Полина с укоризной. – Может, поэтому ты столько лет туда глаз не кажешь? Когда были живы родители, ни разу не написал им и не позвонил, а сейчас даже на их могилу не желаешь наведаться. В чем причина? Чего-то боишься или до сих пор в душе какую обиду держишь?
– Разве Анабель не рассказала тебе почему? – Я покосился на Кассандру, которая оставила нас наедине и теперь прохаживалась у края опушки, деликатно отвернувшись и одновременно любуясь последним рассветом.
– Конечно, рассказала, – подтвердила сестра. – Любопытная история. Сам придумал? И не подозревала раньше, что ты фантастикой увлекаешься. Тебе бы с такой фантазией в Голливуд, сценаристом.
– Но... это чистая правда! – оторопел я. К холодному приему я был, разумеется, готов, но не предполагал, что Полина сочтет рассказанную Анабель историю выдумкой. Да, действительно, она звучала неправдоподобно, но как можно было не поверить дочери такого влиятельного человека? Оказывается, можно...
– Мне-то откуда знать, правда это или розыгрыш? – махнула рукой Полина. – Ты появляешься нежданно-негаданно через тридцать лет, рассказываешь удивительную и душераздирающую историю, припутываешь к ней эту доверчивую девочку и хочешь, чтобы я тебе поверила? Знаешь, Арсений, мне уже давно не пятнадцать, чтобы верить в такие небылицы. Для взрослой женщины надо было изобрести версию поубедительней. А еще лучше взять и честно признаться, что просто боишься встречаться в реальности. Но я не осуждаю тебя за такое малодушие. На самом деле оно говорит о многом. И в первую очередь, что в тебе еще осталась совесть. Анабель сказала, что ты хотел попросить у меня прощения...
– Да, хотел.
– И я обязательно прощу тебя, но только с одним условием: ты должен будешь сделать это не так, как сейчас. Отключайся от симулайфа, покупай билет на самолет и прилетай в Москву. Я встречу тебя в аэропорту, познакомлю со своей семьей – уверяю, муж и дочери будут рады тебя видеть. А потом мы слетаем на родину, навестим могилу родителей, побродим по знакомым местам, заглянем в гости к родственникам... Просто сделай так, Арсений, и мне не потребуются от тебя никакие извинения. Вот увидишь, это совсем несложно. Тем более ты теперь знаешь, что никто тебя не прогонит и не будет осуждать. Итак, мы договорились?..
– Полина, я... Я и вправду не могу... На самом деле я давно бы сделал как ты говоришь, но это от меня совершенно не зависит.
– Ты в тюрьме? Где? Какой срок тебе дали?
– Да, в тюрьме, – согласился я, поскольку такой ответ не являлся ложью. Конечно, не был он и полностью правдив, но зато точнее всего отражал истинный порядок вещей. – Где, я и сам не знаю. А сидеть мне здесь еще целую вечность без права на помилование.
– У тебя «пожизненное»? Что ты натворил? Убил кого-нибудь?
– К счастью нет, но совокупности преступлений вполне хватило, чтобы навсегда заставить меня забыть о свободе.
– Да перестань ты наконец говорить загадками! – возмутилась Полина. – Объясни конкретно, за что сидишь и как тебя отыскать! Я часто бываю в Европе, чуть реже – в Америке, поэтому смогу в самое ближайшее время тебя навестить. Не думаю, что тебя лишили свободы где-то в странах третьего мира – там нейрокомплексы для тюрем пока не выделяют.
– Долго придется меня разыскивать, – ответил я. – Жизни не хватит. Так что лучше и не пытайся. К тому же в моей тюрьме не практикуются свидания с родственниками. Даже в симулайфе. И если бы не помощь Анабель, эта наша встреча никогда бы не состоялась.
– Опять обманываешь! – раздраженно бросила Полина, недоверчиво взглянув мне в глаза. – Не существует сегодня тюрем с такими жестокими порядками. Тем более в цивилизованных странах. И как вообще можно не знать место, где тебя содержат?.. Очередная сказка! Нет, не понимаю, почему ты так упорно отказываешься со мной встретиться. Тебе нужно, чтобы я просто простила тебя, и все? Так, для успокоения совести, разнывшейся под старость лет. Поставишь галочку над одним из искупленных грехов, только и всего. А встречаться со мной ты не желаешь, как и раньше. Действительно, разве это такой уж тяжкий грех – нежелание видеться с сестрой?..
Я и до этого с трудом подбирал слова, а теперь вовсе не знал, что сказать. Кроме свидетельств Анабель, у меня больше не было доводов заставить Полину поверить в мою историю. Но для скептически настроенной госпожи Лагутиной этого было явно недостаточно. Мои клятвы для нее ничего не стоили. Чтобы вернуть им ценность, мне требовалось согласиться на то, чего я не мог сделать просто физически. И мое нежелание выполнить просьбу Полины лишь убеждало сестру в собственной правоте. Арсения Белкина считали лжецом, даже когда он говорил правду. Все закономерно, если вспомнить, сколько лжи мне довелось выдавать за правду в молодости.
– Ладно, будь по-твоему, – смягчилась Полина. – Тебе требовалось мое прощение? Можешь считать, что ты его получил. Мне незачем таить на тебя зло – в конце концов, ты ведь не поломал мне жизнь. У меня все в порядке, жаловаться не на что. Езжу по миру, даю концерты, так что отсутствием финансов не страдаем. Муж Александр преподает в
