– Но это невозможно! Абсолютно невозможно! О мой Бог!
– Я ждал, когда вы скажете...
– Я все сказал! Я про-кри-чал!
На сей раз рука мистера де Трейси обвила плечо мистера Клеймора.
– Норман, старина, мне придется вас приструнить. И призываю вас смириться, мм?
– Мой Бог! Мой Бог!
– Это все темперамент. Успокойтесь, старина. Ну?
– Мой Бог!
Наступила долгая пауза. Мистер де Трейси похлопывал ладонью. Мистер Клеймор отнял кулак ото лба и открыл глаза. Имоджен улыбнулась ему своей чудной, морщащей губы улыбкой. Мистер Клеймор уронил голову на плечо мистеру де Трейси, схватил его за левый бицепс и крепко стиснул.
– Простите, Ивлин, старина.
– Ну-ну, Норман, старина. Я вот думаю. Может быть, нам прерваться?
– Нет-нет.
– Вы уверены, что вы...
– Да-да.
Мистер Клеймор откинул голову, встряхнул волосами и проследовал к своему месту.
И опять Имоджен положила на его руку свою ладонь. Мистер де Трейси, улыбаясь, повернулся ко мне.
– Так или иначе, юноша, нам надо – убавиться. Нам требуется – ну, как это?
Он взялся рукой за подбородок, вперив оба очка на желтых бильярдных шарах во тьму зала.
– Нам требуется... – он отнял руку от подбородка и, отведя наотлет, очертил ею полукруг, что-то незримое держа между большим и указательным пальцем, – убавить звук!
Комариный голос пропел за столиком:
– У его отца есть ну-как-его-там в скрипке.
Мистер де Трейси распростер руки.
– Да! О чем я думаю! Сурдинка! Именно!
– Вот еще! – крикнула мама из темноты. – С какой стати Оливеру пользоваться сурдинкой! В жизни не слышала такой чуши!
– Мама, послушай...
– Спокойно, Норман, спокойно. Предоставьте это мне. Поберегите силы для спектакля. А вы, сударыня, – мистер де Трейси, склонив лицо, туманно улыбался темноте, – объясните, почему бы вашему сыну не воспользоваться сурдинкой?
На сцену взлетел вредный мамин голос:
– Да потому что это все увидят!
– Резонно, Норман, старина.
– Никто ничего не увидит, Ивлин, все будут смотреть на короля и принцессу. Он абсолютно эпизодичен.
– Все – безусловно! – будут смотреть на Оливера, мистер Клеймор! И слушать его! Знаете, если у вас такой голос, что вас не расслышать из-за одной-единственной скрипки в самом дальнем углу сцены...
– Единственной скрипки! – пропел мистер Клеймор. – Мальчишка гремит, как целый духовой оркестр!
– Он любезно согласился для вас сыграть, и я не желаю...
– Спокойно, Норман, старина. Сядьте. И вы тоже, Имоджен, моя радость. Сударыня...
– В этой постановке вообще не чувствуется никакого уважения к музыкантам!
Мистер Клеймор стукнул себя по лбу, потом тяжко навалился грудью на стол.
– Я так устал. О Боже! Так устал.
Мы все молчали. Потупясь в смущении, я увидел быстро и широко распахивавшиеся и смыкавшиеся колени мистера де Трейси и испугался, как бы он не рухнул. Я проблеял не очень уверенно:
– Я вот думал... есть такой... фокус, что ли...
Мистер де Трейси, не прерывая улыбки, слегка приоткрыл рот и глубоко запустил в меня свои меченые шары.
– Да-да, мальчуган? Оливер?
– Именно что фокус. Только мне пенс нужен. Лучше старый. Ага, вот этот пойдет. Между
