сигналов монитора. – Имя… Как ее имя?
– Мать назвала ее Элинор, – сказал Джеб.
– Так зовут мать Тоти, – прошептал Фрэнк. – Обязательно передайте ей. А второе имя?
– Фрэнк, мы хотим назвать ее в честь вас и Тоти – Элинор Фрэнсис, а фамилию дать нашу – Лейси. При крещении мы дадим ей эти имена.
– Куда же вы ее пристроите, ведь у нее нет ни дома, ни семьи!
– Она будет жить с нами, как наша дочь, – сказал Джеб.
– Хорошо. Где Мэрфи, этот парнишка, что был со мной? Все мои деньги у него.
– Он стоит у входа, – сообщил полицейский.
– Пошлите за ним, – попросил Фрэнк, тяжело дыша. – Он вполне приличный паренек…
– Фрэнк, у нас достаточно денег, хватит и на нас, и на Элинор Фрэнсис.
Большой Фрэнк с наслаждением произносил имя дочери, повторяя его с большим чувством.
– Прекрасно, – прошептал он и закрыл глаза. Его лицо исказилось от боли. – Док, мне уже не выкарабкаться? – спросил Фрэнк.
– Я так не думаю, – ответил доктор Свитцер. – Мы делаем все возможное.
– Тогда порядок, – пробормотал Фрэнк. – Тридцать лет я не был в церкви, и вот сейчас ко мне придет священник и совершит последнее причастие… А Тоти в Канаде?
В палате появился тот самый молодой человек, который переплыл бухточку на резиновой лодке и был потом задержан не без помощи Джеба.
– Да, Тоти в Канаде. Она в руках Господа, – кивнула Мэг.
– Точно так же говорила моя мать, – сказал Фрэнк. Он перешел на едва слышный шепот, но, собравшись с последними силами, произнес: – Берегите нашу дочь, Лейси. Она заслуживает самого лучшего. Когда она подрастет, скажите ей, что Большой Фрэнк любил ее. Я хотел бы…
– Что вы хотели, Фрэнк?
– Мэрфи, узнай, можно ли меня похоронить рядом с Тоти. Она была такая милая… И вот что еще…
– Что? – Мэг и Джеб склонились над Фрэнком. Его голос был едва слышен, и было видно, какие невероятные усилия он прилагает, чтобы говорить.
– Элинор Фрэнсис… Слушайте! Я отдаю свое дитя вашей супружеской паре. Заботьтесь о ней. Я буду следить…
– Мы о ней позаботимся, – Мэг коснулась рукой плеча Фрэнка. – И когда…
Доктор Свитцер остановил ее. Она впервые поняла, что такое гнетущая тишина. Сигналы монитора прекратились.
– О Боже! – охнула Мэг и, обернувшись, упала на грудь мужу. Захныкала Элинор. К каталке подошла медицинская сестра и закрыла глаза Фрэнку Фангольду, накрыв затем его лицо простыней. Мэг заплакала. Ее слезы падали на цветок, приколотый к лацкану фрака Джеба.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Они вернулись подавленными и расстроенными после печального разговора у смертного одра. А жизнь шла своим чередом. Диксон наводил лоск на свою машину, тщательно полируя и без того сверкающую поверхность. Элмер Картер купил из-под прилавка в киоске что-то более крепкое, чем сидр, и его лицо загорелось подозрительно ярким румянцем. Гвен, выйдя из машины, столкнулась с офицером Стюартом нос к носу, они узнали друг друга и разговорились.
Малышка Элинор заснула. Мэг попросила Джеба остановиться и поговорить, прежде чем они вернутся к гостям.
– Что скажешь, Джеб? – спросила она.
– Я люблю тебя. Давай подержу малышку. Наверное, у тебя рука затекла.
– Нет, не очень, – возразила Мэг, но все же отдала Элинор Джебу. – Я хотела спросить, что ты думаешь о словах Фрэнка про Элинор. Он отдал ее нам. Разве можно вот так запросто отдать ребенка?
– Мне трудно судить об этом, – ответил Джеб, подумав. – Я не юрист. – Он взглянул на нее, все еще одетую в восхитительно красивый свадебный наряд. – Не может быть и речи о возвращении ребенка, – сказал Джеб твердо. Он поудобнее устроил головку девочки на своей груди. – Ты обо мне наслушалась многого, Мэг. Говорят, будто я бываю очень раздражительным. Когда мне нужно о чем-нибудь подумать в тишине, я могу ответить слишком резко и, что самое главное, совершенно неожиданно для самого себя. Вот такой защитный механизм, который не поддается самоконтролю. Не знаю, что и думать о необычном даре Большого Фрэнка. Теперь его дочь круглая сирота. И мне доподлинно известно, что мы оба хотим иметь маленькую девочку, о которой будем заботиться как о своей родной дочери.
– Разумеется.
Мэг слушала его затаив дыхание. Да, мы поженились, думала она, но интерес к Джебу не пропал. Его сокровенное «я» – надпись на оборотной стороне медали – вот что вызывало у нее жгучий интерес. Знать как можно больше о Джебе Лейси, знать все до мельчайших подробностей. Джон Эгмонт Бэзил Лейси. Ну как тут было не улыбнуться. Имя обязывает – и поэтому он был в высшей степени ответственным человеком.
– Так что же делать? – задумчиво спросила его она.
– Мы сделаем вот что, – сказал Джеб. – Раз у нас юридические проблемы – наймем въедливого старичка юриста и переложим наши трудности на…
– На Господа нашего, – перебила она его. – «Он поведет нас через тернии к звездам».
– Это, конечно же, так, но я нашел более простой выход – возложим наши проблемы на Гарри Денверса.
– Твоего адвоката?
– Нашего адвоката, – поправил ее Джеб.
– Джеб, – сказала она, – ты замечательный человек!
– Да, – скромно согласился он.
– И я хочу тебя поцеловать!
– Почему бы и нет? Мы заслужили это. Толчея нам не помеха.
Но человек предполагает, а Бог располагает. После двух безуспешных попыток Мэг поняла, что невозможно поцеловать мужчину с ребенком на руках. Ну, никак не получается!
– Гвен! – позвала Мэг.
Шагах в двадцати от них ее золовка все еще любезничала с сержантом Уэнделлом Стюартом.
– Гвен! – позвала Мэг снова во весь голос. Куда там!
Но тут произошло нечто такое, чего никто и предположить не мог. Вокруг красивой молодой женщины в подвенечном платье образовалась небольшая толпа. Зеваки прислушивались к каждому слову молодой пары. И вот трое из них, сговорившись, крикнули хором: «Гвен!».
Затем последовал еще более мощный зов из дюжины глоток: «Гвен!» Объединенные усилия возымели действие. Гвен привстала на цыпочки, поцеловала полицейского в щеку и только потом подошла к Мэг.
– Вы меня звали?
